Время с ноября 2001 года до конца февраля 2002-го можно описать одним словом – рутина. Унылый был отрезок жизни. Чипсы компенсировали потери лишь вполовину. Из бытовой химии хорошо продавалась одна синька. Наша чистая прибыль балансировала у нуля. Состояние дел отражалось на общем настрое, я и отец ходили мрачными. Родители всё также иногда скандалили. Дабы сэкономить на оплате стоянки, мы закатили «двойку» в склад. Благо, места хватало – весь товар умещался на четырех поддонах. Температура в складе была уличной, но четыре стены давали ощущение комфорта. Коробки чипсов всё также занимали соседнюю комнатку. Мы считали дни до весны, которая сулила долгий «сезон» синьке и первый хороший куш. Сезон всегда начинался с весной и кончался с Пасхой. А в тот год Пасха была поздней. На сезон нам надо было восемьсот упаковок, а «десятитонник» вмещал тысячу двести. При заказе полной машины нам обещали привезти товар через неделю, иначе пришлось бы ждать попутный рейс незнамо сколько. Весна уже началась, время поджимало, и я предложил отцу рискнуть. Он согласился, и мы заказали полную машину. Деньги снова пришлось наскребать, мы задержали оплату за чипсы и лишь так смогли набрать нужную сумму.

В тот год весна случилась ранняя и сухая, погода нам благоволила. В десять утра пятницы 8 марта «МАЗ» уже стоял у нашего склада, забитый товаром под самый тент. Мы ещё никогда не получали разом так много товара. Я смотрел на синее пятно во весь кузов и понимал, что эта партия нечто большее, чем то, с чем мы привыкли иметь дело. Четыре с половиной часа вдвоём мы выгружали товар, забив весь склад. Уставшие, но довольные, мы уехали домой, и ощущение выполнения чего-то значимого не покидало меня. Едва я пообедал, как меня затянуло в сон. Проснулся я в восемь вечера неудобно лежащим на диване в одежде. Я вспомнил, что на календаре 8 марта, да ещё и пятница, быстро принял душ и уже спустя час я пробирался в «Чистом небе» к барной стойке сквозь густое облако из табачного дыма и женского парфюма.

В бизнесе наступила горячая пора, продажи синьки скакнули и удвоились к апрелю у всех наших клиентов. Перед сезоном мы приросли двумя новыми – оптовыми фирмами «Сашей» и «Пушком», которые располагались в противоположных концах города. Первая арендовала склад на левом берегу, а вторая находилась в юго-западной части города.

«Саша» выглядела скромно – две тесные комнатки и уходивший в темноту склада коридор. В первой комнатке сидели три девушки. Во второй мы обнаружили двух парней. Первый – высокий светловолосый, едва я постучал при входе в комнату о дверной косяк, вышел из комнаты. Второй – смуглый широкоплечий, сидел в черном пиджаке за столом, обхватив голову руками.

– Здравствуйте, – произнёс я.

– Добрый день, – добавил отец.

– Добрый, – шумно выдохнул смуглый, отнял руки от коротко стриженой головы и откинулся на спинку стула. Затем поморгал глазами, повращал ими, глянул по очереди на нас и принялся тереть глаза костяшками чуть пухлых пальцев.

– С кем можно поговорить по поводу коммерческого предложения? – начал я.

Парень отнял пальцы от глаз, снова поморгал, шмыгнул носом и произнёс:

– Со мной можно…

Я выдал стандартную тираду о нашем товаре, достал прайс-лист и протянул парню, тот погрузился в изучение бумажки. В комнату вернулся второй.

– Что это такое? – произнёс он и тоже уставился в прайс-лист.

– Да вот… предлагают… – сказал смуглый.

– Да зачем нам это нужно!? – отрезал блондин. – Это всё у нас уже есть.

«Шустрый какой, второй помягче, надо с ним общаться», – сделал выводы я.

– Да нет, вроде вот синька интересная позиция… – растянул задумчиво смуглый.

– Ну, смотри, решай сам, я побежал, буду через час! – отрезал блондин и вышел.

С Сергеем мы договорились быстро, так звали смуглого парня. Он оказался очень лояльным и сходу на пробу заказал десять упаковок.

В «Пушке́» менеджером оказался высокий брюнет, ростом под сто восемьдесят, спортивного телосложения, жилистый, с жёсткими чертами лица. «Нечестный, скрытный, с таким надо быть осторожней», – вынес я внутренний вердикт при первом контакте, и мы обменялись крепким рукопожатием. Диалог вышел коротким и по делу – я показал прайс-лист, менеджер в секунду оценил его, сказал, что синька ему интересна, остальное нет, и заказал десять упаковок. Опытный в деле, он отказался от реализации, сказал, что оплата будет по факту поставки каждой партии, и взамен выбил из нас скидку.

На следующий день «Саша» и «Пушок» получили товар.

Наш мобильный телефон ожил – посыпались звонки: звонил менеджер «Арбалета» – просил синьку; звонили из «Мангуста» – вези синьку; звонили все. Едва очередной заказ был принят, отец основательно приступал к написанию накладных – садился за стол, брал два бланка, клал меж ними копировальный лист и, старательно выводя буквы, размеренно министерским почерком выводил единственную строку. Я наблюдал за движениями руки отца, его взглядом, мимикой и ловил себя на мысли, что он получает удовлетворение от самого ритуала, будто даже преисполнялся важностью.

Два главных клиента, как и ожидалось, поглощали четыре пятых синьки, продажи в прочих фирмах сильно отставали. Новые клиенты повели себя в сезон по-разному. Сергей из «Саши» стабильно делал заказ раз в неделю. Инициатива от него не шла, звонил ему я. И к графику его работы приноровился не сразу – если я звонил утром до одиннадцати, то трубку в «Саше» брала девушка и отвечала «Сергея ещё нет»; если я звонил после часа, то слышал «Сергей уже уехал». Так я понял, что застать того в офисе наверняка можно лишь в эти два часа. Менеджер «Пушка», наоборот, звонил сам, а когда звонил я, тот всегда был на месте и брал трубку. Я быстро проникся его деловой хваткой. Но у каждой медали две стороны. И обратная сторона менеджера «Пушка» проявилась скоро. Через три дня после первой пробной партии наш сотовый зазвонил.

– Рома, привет! – раздался его бодрый и четкий голос. – Ты нам на днях синечку завозил десять упаковок, так вот она у нас уже закончилась. Сможешь еще подвезти!?

– Как быстро она у вас закончилась! – обрадовался я, ответно поздоровался. – Это хорошая новость! Да, смогу подвезти, конечно, тебе сколько!?

– Давай тридцать коробок, если есть!

– Есть конечно! – сказал я и пообещал привезти в тот же день.

«Синечку», – пронеслось в моей голове по окончании разговора. Я едва уловимо напрягся, прислушиваясь к мимолетному ощущению. Товар мы отвезли.

– Рома, привет! Давай ещё синечки семьдесят упаковочек! – раздался через неделю в конце марта в телефоне вновь бодрый голос менеджера «Пушка».

Заказ мы исполнили на следующий день. «Синечка, упаковочка», – закрутилось в моей голове. Слова как слова. Но они цепляли сознание, будто царапая своей мягкостью. Ещё через неделю мы снова отправили в «Пушок» семьдесят упаковок. Товар возили в два рейса, тридцать пять упаковок – максимум, что вмещала «двойка».

Сезон синьки миновал быстро. Близились майские праздники, и они были кстати – за два месяца мы вымотались и продали почти всё, на складе осталось около ста упаковок. «Двойка» уже едва справлялась с возросшими объёмами, и мы задумались о «газели». На новую денег не хватало, а вот на двух- или трёхлетнюю как раз. На её покупку мы могли выделить сто-сто десять тысяч – всю сезонную прибыль.

В праздники пришла неприятная новость – производитель чипсов с лета прекращал с нами работу, на его товар начинался сезон. Наш бизнес снова повис на единственной сильной товарной позиции, и я уже рефлекторно занялся поиском новых поставщиков.

В Ростове-на-Дону небольшая фирма производила разное, совсем коммерчески не интересное, но одна позиция меня заинтересовала. В нашем городе этот товар продавался большими объёмами. По условиям работы договорились быстро. Но возникла проблема – своего транспорта у производителя не было, а нанимать машину выходило уже дорого. Мы задумались, но вопрос решился наилучшим способом – покупкой «газели»!

Радости было через край. Для нас с отцом случилось эпохальное событие. Больше четырех лет мы шли к нему. Сама же покупка случилась буднично. В третью неделю мая отец нашёл по объявлению в газете приемлемый вариант – за почти двухлетнюю машину просили сто пятнадцать тысяч. Мы планировали уложиться в сто пять, но сбить цену не вышло. К восьмидесяти тысячам на руках отцу пришлось снять в банке все пенсионные накопления – тридцать тысяч. Ещё пятёрку мы наскребли в самый последний момент. День покупки выдался под стать настроению – пятничным, солнечным и тёплым. К обеду мы стали счастливыми обладателями «газели». После «двойки» кабина «газели» казалась огромной. У машины были две особенности: руль от «БМВ» и заниженный на треть метра тент, чтоб можно было заезжать в стандартный гараж.

На следующей неделе в шесть утра среды 29 мая мы поехали на юг. День обещал быть прекрасным. Солнечный диск уже час как взошёл и висел на востоке над городскими крышами. «Газель» пробежала сквозь сонный город, оставила его позади, и мы поехали по трассе. Пуститься в путь в шестьсот километров на ещё не знакомой машине было слегка опрометчиво, и уже через час она начала греться. Мы два раза останавливались, а дотянув до мастерской, выяснили причину – датчик – заменили его. Двигатель перестал греться, но мы отстали от графика, и за за двести километров до Ростова пропал сигнал сотовой связи. Мы въехали в город под конец рабочего дня, и я позвонил в офис производителя из первой же телефонной будки – нас обещали дождаться. Через полтора часа мы были на месте, и тут выяснилось, что товар находится на складе фирмы на другом берегу города. Уже в сумерках поехали туда – первой машина директора фирмы, мы следом. Кромешная темень спустилась на город, едва мы оказались в промзоне на левом берегу. Дорога была ужасная – мы ползли до склада за светлячками задних огней легковушки. Загрузились и выехали в обратный путь. Пересекли мост через Дон и около двух ночи были за городом, там на обочине и остановились. Оба хотели спать, но в кабине лечь мог только один.

– Я полезу в кузов, – сказал я, отец для формальности возразил и сразу согласился. Стараясь не мять коробки с товаром, я пополз по ним вглубь. Лёг. Но нормально поспать не получилось – острые углы коробок впивались в бока, я ворочался, а едва находил телу удобное положение, как начинал мёрзнуть. Я свернулся калачиком как можно сильнее и, стараясь не думать о ноющих болях от коробок, кое-как задремал.

Проснулся я с рассветом от холода. Спина была ледяной. Я вылез из-под тента и принялся делать любые движения лишь бы согреться. Минут через десять получилось. В кузов не хотелось, я принялся ходить позади машины туда-сюда в полусонном состоянии и для разнообразия заглянул в кабину – отец спал, поджав ноги и укрывшись курткой. Я огляделся. Редкие машины уже катили по дороге, официантки суетились около столиков дорожных кафешек, кое-где уже поднимался в небо дымок мангалов. Хотелось спать. Я залез в кузов и проспал ещё пару часов. Вновь выбрался наружу я уже в девять, подошёл к кабине, отец, будто почувствовав, тут же открыл глаза.

Через восемь часов без приключений мы приехали на стоянку у дома, оставили там «газель» с товаром в кузове и уставшие побрели домой. Я принял душ, поел и сразу уснул. Проспали долго, оказавшись на складе лишь к полудню следующего дня. Будто чувствуя, я сунул руку в кузов, раскрыл упаковку, достал пластиковую банку и снял с неё крышку.

– Говно какое-то нам подсунули, – произнёс я, разглядывая содержимое банки.

Отец промолчал, глянул внутрь емкости, почти вздохнул и принялся за выгрузку. Я продолжал пялиться на плавающие в маслянистой жидкости белые комки. «Что это такое, как мы это продадим?», – нервно подумал я и успокоился тем знанием, что первая партия продается, а со следующей можно и не вязаться. Я вздохнул и тоже взялся за работу.

Началось лето. Марево, приятно обволакивая, потекло поверх городского асфальта.

Ситуация в бизнесе оставалась неясной. После отличного сезона синьки продажи упали, вернув нас к минимуму дохода. Мы зависли в классической точке – малая прибыль не позволяла взяться за высоко оборачиваемый товар, отсутствие такого товара не давало шанса на стабильный доход. Я постоянно искал новый нестандартный ход, но ничего не подворачивалось. Поняв, что если не можем увеличить доходы, нужно снижать расходы, мы решили искать арендатора на пустую половину склада. Руководство базы обещало нам помочь. В успех затеи я верил слабо и потому забыл о ней почти сразу.

Помня успешный опыт бартера с Москвой, я задумался о повторе. Отец поддержал. Обзвонив крупные оптовые фирмы столицы, с одной из них я договорился. В конце июня в пять утра мы покатили в Москву с синькой в кузове. В обед выгрузились-загрузились и в пятом часу выехали в обратный путь. Остановившись за всё время лишь раз, поужинать в кафе, после полуночи мы были уже на подъезде к своему городу. Последний час поездки дался трудно – нас жутко морило в сон, и мы успели приехать до того, как он нас одолел.

Следующий день мы спали до полудня, после поехали на склад и разгрузились. Всё шло хорошо, с московской фирмой мы сторговались выгодно и планировали через месяц повторить поездку.

В последние дни июня я встретил бывшего сослуживца. Мы привычно приехали в «Пеликан» с очередной партией товара. Отец подал «газель» задом к ленте транспортёра, уходящей в подвальную глубь склада, заглушил двигатель и потянулся за сигаретой. Я с документами зашагал в офис. Покончив с бумагами, я выскочил на улицу и наткнулся на Вовку. Оба уставились друг на друга, призадумались и замерли.

– Привет! – произнесли мы почти одновременно и пожали руки.

Наступил неловкий момент. Мы знали друг друга и не знали. Нужно было что-то говорить дальше. А что именно?

– А ты же во втором подразделении был, да? – начал я. – Извини, не знаю, как тебя зовут, визуально помню, а имени не знаю…

– Владимир! – официально представился тот, назвал фамилию.

Я назвался следом.

– А я отца твоего видел как-то здесь, выгружался он там, – махнул Вовка рукой себе за спину, в сторону склада бытовой химии.

– Да мы ж с ним вместе работаем, товар вам возим! – сказал я.

– Ааа! Вы товар нам возите!? – удивился Вовка и округлил глаза.

– Ну да, товар поставляем на базу, поставщики ваши… – заулыбался я.

– Не, ну я думал, вы чей-то товар возите, извозом занимаетесь, а вы вон как, ооо…!

– Ну да, вот так вот, – подытожил я, играя в руках разрешением на разгрузку.

– А это? – Вова выхватил бумажку из моих рук. – Подписал?

Я кивнул.

– Ааа… Петровича подпись, вижу… – Вовка без интереса сунул бумажку обратно мне в руки, замолк, я не ответил, он добавил. – Ну ладно, чё, иди разгружайся!

– Давай, я пойду, а ты подходи, если хочешь, поболтаем!? – предложил я.

– Да… давай! – Вовка махнул рукой неопределенно и пошёл в офис.

Я вернулся к отцу. Выгрузка уже шла вовсю. Вскоре транспортер утянул последние коробки и затих. Сходив в склад, я отметил документы и вернулся к машине. Отец уже шнуровал тент, а рядом крутился Вовка.

– Удивительно! – повернулся он ко мне. – Оказывается, Анатолий Васильевич говорит, что вы давно уже нам товар поставляете, а почему я вас так и не вычислил!?

– Да я откуда знаю? – благодушно ответил я и с напускной серьёзностью уточнил у отца. – Па, так чего он нас не вычислил? Мы вроде и не прятались…

– Не знаю, – включился отец в розыгрыш, произнёс будто равнодушно. – Может он грузчиком работает тут, а кто же грузчику скажет такую важную информацию.

Вовкины глаза изучали нас пару секунд – глянули на отца, потом на меня. Не сразу, но он сообразил, что мы подшучиваем, и тут же расслабился и поплыл в улыбке.

– Дык дело то в том, что я работаю, на минуточку… – оттопырил Вовка короткий и кривой указательный палец. – Заместителем коммерческого директора по бытовой химии!

– Как же ты тогда нас прохлопал, Вова? – произнёс я укоризненно и разочарованно.

– Ды вот же ж! – защерился тот в улыбке.

Общение у нас сложилось сразу. Так обычно и случается между людьми – или тут же сблизились или нет. Мы вмиг нашли контакт, расслабились и уже через десять минут стояли подле «газели» и чесали языками как старые знакомые.

– Так а там Андрей Петрович вроде? – кивнул я в сторону офиса.

– А, да Петрович, да! – Вовка принялся грубо тереть ладонью глаз, затёр его аж до красноты, поправил бляху на ремне – тот был у него солдатский кожаный со звездой на бляхе; Вовка потыкал ногой в переднее колесо «газели», заглянул через опущенное стекло в кабину и продолжил. – Да он там вроде как числится моим директором, но занимается, хуй пойми чем! Папа его, зачем-то притащил из «Меркурия»!

– Чё за – Папа? – не понял я.

– Ну, Папа! Хозяин «Пеликана»! У Папы денег хоть жопой ешь! – выдал Вовка и при слове «деньги» азартно вспыхнул глазами.

Речь Вовка обильно сдабривал матом. Он выкрикивал ругательства громко, и те летели как комки грязи из-под колёс трактора во все стороны. Я, привычный к мату давно и не стеснявшийся его на слух, морщился и испытывал стыд – отец был рядом. Я иногда поглядывал на него, отец откровенно кривился от Вовкиной брани и, не стерпев, вскоре отошёл в сторону, деликатно занявшись чем-то в кабине «газели».

Нам было пора. Мы обменялись с Вовкой крепким рукопожатием.

– Давай, Роман, заезжайте почаще! Рад был знакомству! Если чё, звони! – Вовка достал из заднего кармана джинсов сотовый и потряс им. Телефон, похожий на наш, такой же черный с выдвижной антенной и громоздкий. Вежливо попрощавшись и с моим отцом, Вовка побрёл к офису. «Газель» обогнала его, отец посигналил, я глянул в зеркало – Вовка поднял руку, и мы свернули за угол.

В бизнесе ситуация стала стабильнее. Озадачивало одно – задержка с очередным заказом от менеджера «Пушка». Его скрупулезность в работе успела даже стать для меня неким эталоном. По всем прикидкам звонок должен был случиться ещё с неделю назад, а тут – тишина. С продажами синьки мы преуспели – заполнили ей едва ли не три четверти рынка города и окрестностей. И сбыт продолжал расти. Мы становились монополистами. Этот фактор сыграл, и отец предложил поднять цену. Я не думал об этом. Мы стабильно торговали синькой по цене на треть ниже конкурентов, и я настолько свыкся с ценой, что когда отец озвучил свою мысль, удивился. Отец привёл доводы, они звучали разумно. Я выслушал их, мы некоторое время спорили о плюсах и минусах такого шага. Я говорил о том, что цена уже сложилась, и нет смысла ломать рынок без нужды. Отец апеллировал к возможности получения дополнительной прибыли. Я говорил на том, что производитель свою цену не менял и объяснить повышение будет трудно – нам пришлось бы сочинить байку, что делать мне не хотелось. Мысль о дополнительной прибыли не сильно манила, длительная устойчивость бизнеса – вот что мне виделось важным. Будут ли у повышения негативные последствия? Как их угадать? Отец приводил весомые доводы. Колеблясь, я вспомнил слова одного из менеджеров оптовых баз – если товар нравится покупателям, то цена уже не играет большой роли, товар будут брать. В них было зерно истины. Проблемы нам могли создать только конкуренты, но их у нас почти не было. Оставалось лишь выдумать правдоподобную причину повышения цены.

Отец настаивал. Я согласился.

В начале июля владелец фирмы-производителя проезжал через наш город и решил познакомиться очно. Встреча случилась за городом на территории одного из мотелей. Со стороны она выглядела как знакомство контрастов: респектабельный мужчина в дорогом костюме на новёхоньком седане и мы – одетые буднично по-рабочему на старой крашеной «двойке». Я почти не участвовал в общении, больше слушал. Гость банально агитировал нас к увеличению продаж, отец парировал тем, что без рекламы это делать трудно. В ответ мы услышали избитые жалобы о больших затратах на производство, нехватке денег, а потому из рекламы есть только буклеты, которые надо распространять.

 «Сам бери и распространяй, больше нам делать нечего», – мысленно возразил я.

Отец же принялся отвечать размеренно, неторопливо, обстоятельно и обоснованно. Выдержкой своей он был силен. Я бы уже давно вспылил и точно бы наговорил лишнего, рубанул бы правду-матку с плеча. Чувствуя такие позывы в себе, я старательно молчал.

– В общем, на чём мы с вами остановимся, Анатолий Васильевич? – произнёс гость. – Нужно увеличивать объёмы продаж вам, а мы уж поможем, чем сможем.

– А мы со своей стороны обещаем, что будем стараться продавать вашу продукцию, двигать её по мере сил. А вы уж поддержите нас. Если будут звонить вам желающие из нашего региона, то направляйте к нам. Всё-таки мы ваши эксклюзивные представители, – как по написанному, выдал тираду отец и громко обречённо вздохнул.

– Договорились, Анатолий Васильевич, – протянул гость руку отцу, а после мне.

 – Разговор ни о чем, переливали из пустого в порожнее… – произнёс я уже в нашей машине по пути домой, задумчиво пялясь в окно.

– Ну, а что ты хотел, чтоб мы о чём разговаривали? – возразил отец спокойно. – У него свои задачи, у нас свои. Главное – это то, что он подтвердил, что мы одни в нашем городе, это важно, а остальное – ерунда.

– Да это понятно, – кивнул я, задумался и снова уставился в окно.

Меня глодало ощущение дисбаланса. Я против этого ощущения во всём. Херовое оно – дисбаланс усилий и требований, прав и обязанностей. К примеру, вам дают товар и говорят – продавайте, старайтесь, продавайте хорошо и много. Чем больше, тем лучше. И будет хорошо. Им-то будет хорошо, чей товар. А вам, ну, вам те деньги, что заработаете и «спасибо». «Спасибо» на хлеб не намажешь. И помощи никакой. И было бы справедливо, если бы не требования в нагрузку. И требования такие, будто помощь эта предоставлена. Возможностей дают на копейку, а спрос на рубль. И обязательства свои минимизируют. Вот и этот, юлил он, ещё и выставлял себя, чуть ли не нашим начальником. И возникло ощущение ненадежности. Я гнал прочь мысль, что при первом же выгодном предложении он сразу забудет все наши договоренности на словах. И становилось обидно за надежду. Почему-то именно с этим предприятием была связана моя надежда, что с ним-то выйдет всё как надо, не как раньше. Так хотелось, что аж жгло внутри. И тем горше осознавалось зародившееся во мне ощущение разочарования и тревоги. Я гнал эти мысли, но уходили они лишь на время. И видимых поводов для таких ощущений не было, но на душе стало неспокойно. Ощущение надёжности выстроенной нами конструкции подтаяло для меня в самом важном месте – в истоке.

Всю дорогу домой я занимался душевными изысканиями, пока не устал. Самоедство, оказывается, страшно утомляет. Сильнее, чем работа. Глупая черта, только мешает. «Надо от неё избавляться», – подумал я и вздохнул.

В середине июля, как и задумали, мы решили поднять цену на синьку. Естественно, начали с крупных клиентов и первым поехали в «Арбалет».

– Ну что, пойдём вместе или я один? – глянул я на отца, едва мы припарковались.

 – Да сходи один, чего я туда пойду? – сказал он. – Вы вроде как там уже друзья. А я пока тут посижу, покурю.

Я вышел из «газели» и, спасаясь от сильной жары, нырнул в прохладу здания. На втором этаже офис менеджеров вёл вялую борьбу с духотой – посреди помещения стоял вентилятор и монотонно мотал головой, разгоняя жаркий воздух по углам. Я вошёл, все замерли, признали меня и вернулись к своим делам. Мой менеджер расслабленно кликал мышкой, нападая в компьютерной игре на очередной вражеский замок. Поздоровавшись, я сел на стул у его стола. И ощущая, как непривычно частит сердце от заготовленной лжи, как можно более буднично известил менеджера о подорожании синьки.

– И сколько ж она будет стоить? – прекратил тот играть.

Я назвал цену на десять процентов выше. Парень взял калькулятор, пробежал по нему пальцами, изрёк: «Дороговато».

– В смысле?

– Тут вот «Пушок» предлагает твою синьку дешевле и в бартер.

Фраза кувалдой саданула меня по голове. На мгновение я впал в ступор, прилагая усилия по сохранению внешнего спокойствия. Прошли микросекунды. Время замерло и тут же бешено затикало, словно в обратном отсчёте. Мысли сорвались следом: «Как это «Пушок» предлагает эту синьку? Откуда она у него?? Может, притащил из другого города по бартеру? Ну не у производителя же отгрузился? Ничего себе, сюрприз! Как так!? Надо срочно что-то придумать! За «Арбалет» надо держаться! Если собьют с такого жирного места, то сразу потеряем почти половину объёмов». Ещё секунда. Я, кажется, собрался.

– А почём же он предлагает? – спросил я все также буднично, ощущая внутренний тремор и наблюдая за танцем пальцев на калькуляторе. Менеджер показал мне цифру.

 «Старая наша цена, чуть дешевле, понятный ход, вот он козёл», – ругал я мысленно менеджера «Пушка». «Знает, что мы возим не в бартер, предложил сразу и цену ниже и в бартер, чтоб наверняка отбить позицию у нас».

Ещё секунда, и я нашёл решение.

– Интересно… Но раз так, то, конечно, повышение мы делать не будем. Видимо, он закупился ещё по старой цене, – изворачивался я на ходу, силясь сохранить лицо. Вышла дрянь! С самого начала я старался строить со всеми клиентами честные и доверительные отношения, впервые пошёл на откровенное враньё, поддавшись уговорам отца и тут же влип. «Папа, блин, далось тебе это подорожание, сижу кручусь как дурачок!», – обозлился я, представив в то же время отца беззаботно сидящим в «газели» под лучами солнца. «Он там, а я тут! Он придумал, а я выкручивайся!», – жёг гнев мои мысли.

– А с производителем тогда вопрос о подорожании я улажу, раз такая ситуация, – продолжал я, понимая, вопрос надо решить сейчас же и получить от менеджера согласие, предложив тому сразу наилучшие условия работы. – Тогда на чём остановимся? Я тебе оставляю нашу старую цену. И тоже можем начать работу в бартер. Договорились?

– Ну да, давай, пусть пока так будет, – произнёс флегматично тот, вернулся к экрану монитора и продолжил размеренно клацать мышкой.

– Сколько тебе завезти, какие там у тебя остатки? – выдал я ещё более буднично.

– Ну, давай, упаковок тридцать подвези, – раздалось в ответ.

– Хорошо, завтра закину, – кивнул я, неторопливо вышел из офиса, миновал гулкий длинный коридор, а едва свернул на лестницу, как напускное спокойствие вмиг слетело, и гулко застучало сердце. Мысли в голове тут же сорвались вихрем и понеслись, и я будто за ними следом, побежал вниз по ступенькам.

Отец стоял у входа в здание, курил, отставив расслабленно ногу.

– Пойдём в машину, разговор есть, – бросил я мимоходом сдержанно, направляясь к «газели». Отец не шелохнулся. Я развернулся и пошёл к нему.

Отец размеренно затянулся, выдохнул дым, посмотрел на меня, произнёс спокойно:

– А что случилось?

– Пойдём в машину, там поговорим! – бросил я снова, кипя эмоциями.

Отец, словно нарочно, ещё раз повторил неспешный ритуал – затянулся, выдохнул, бросил бычок в урну и зашагал к машине. И каждое его движение такое медленное, столь размеренное. Ничто в мире не могло вынудить отца делать что-либо быстрее. «Можно же проникнуться моим взвинченным состоянием – среагировать, заинтересоваться новостью, докурить быстрее, идти к машине энергичнее!» Мне казалось, я уже целую вечность скачу около закрытой пассажирской двери и поджидаю отца, а тот преодолел вразвалочку лишь половину из двадцати метров.

«Да что ж ты так ходишь-то медленно!», – вспылил я мысленно.

Наконец, оба оказались в кабине.

– Обломались мы с подорожанием! – начал я откуда началось, сумбурно пересказал случившееся. – «Пушок» предложил ему синьку дешевле и в бартер. Прикинь! Я офигел!

Отец, застыв, глядел на меня. Я выговорился, замер во встречном взгляде, ожидая его реакции. Отец молчал и смотрел на меня. Я на него. Я ждал реакции! Не дождался, не выдержал, продолжил, чувствуя бесконтрольный выход адреналина: «Короче, пришлось мне отыграть назад с этим подорожанием! Зачем ты вообще его придумал!? Торговали бы так! Нет, нужно было себе проблему придумать! Еле выкрутился!

Взгляд отца изменился, стал внимательным и колючим.

– Я сказал, что цену оставляем прежнюю и будем тоже брать у него товар в бартер! Другого выхода там нет! – перевёл я дыхание. – Он, знаешь, сколько синьки заказал!?

– Сколько? – произнёс отец, полез за сигаретой, закурил – занервничал.

– Тридцать упаковок! Это значит, что он у «Пушка» уже взял примерно столько же! Он располовинил заказ! Этот козёл из «Пушка» пошёл по нашему следу и позвонил этим в Краснодар! Они и отгрузили! Как так!? У нас же с ними договор! Сам же хозяин недавно приезжал и нам обещал! Сидел в машине кивал с умной мордой, говорил, что работает тут только с нами! И – на тебе! Как так!? Я вообще не понимаю!

– Как, как – вот так, – всё так же невозмутимо произнёс отец, задумался на секунду, добавил. – А куда мы теперь бартерный товар девать будем?

– Да какая разница куда!? – вытаращился я на него. – Что мы не найдем куда девать что ли!? Поищем куда! Есть «Пересвет», я не знаю, Вова с «Пеликаном», не знаю… всякие мелкие оптовики! Да найдём! Надо будет просто посуетиться!

– А что мы брать здесь в «Арбалете» будем? – всё тем же размеренным тоном задал отец очередной вопрос, который вывел меня из себя ещё больше.

– Да какая разница!? – вспылил я, не понимая, зачем задавать вопросы там, где на них, наоборот, надо искать ответы. – Найдём, что брать и распихаем по базам! Дело не в этом! А в том, что этот урод позвонил им, а те мудаки и отгрузили! Зачем так делать!?

– Ну, вот так. Вот такие у нас партнёры. А чего ты хотел?

– Я работать нормально хотел!

– Поступило предложение, они и отгрузили. Любой бы отгрузил, и ты бы и я…

– Может быть, и отгрузил бы, но не делал бы клятвенных заверений в вечной дружбе! Но даже если решили отгрузить – ну позвоните, предупредите!

– Зачем?

– Да как – зачем!? Чтоб мы знали, чтоб были к этому как-то готовы! Работу свою перестроили! Или они думают, что наш город такой большой, что другому отгрузили, и никто не узнает!? Да тут каждая собака друг друга знает!

– Ничего они не думали. Просто хочется денег и всё. Есть клиент, чего не продать товар. Это производство, товар надо продавать…

– Мудаки!

– Ладно, поехали домой, – отец шумно выдохнул, затянулся и кинул бычок в окно.

Всю дорогу домой настроение было гадкое. Я угрюмо смотрел в окно и обдумывал случившееся, прерывая мысли тирадами про «мудаков» и «козлов». Такое в нашей работе произошло впервые и не укладывалось в моей голове.

– Это сейчас этот мудак из «Пушка» начнёт же всем предлагать синьку на бартер!?

– Само собой, – откликнулся отец.

– Зашибись! Само собой, – повторил я его интонацию успокаиваясь и начав думать осмысленно. – Он нам сейчас весь рынок поломает… Придётся готовиться ко всему этому. В общем, придётся со всеми в бартер работать, иначе никак. Иначе все откажутся от нас и начнут работать с «Пушком». Вот тот обрадуется то. Зашибись, раскрутили товар, теперь все, кому не лень, начинают лезть на лакомое, чтоб себе кусок урвать.

– А как ты хотел… конечно, – произнёс отец, пичкая меня вместо поддержки сухими фразами в нравоучительной манере и тем беспрестанно раздражая.

– Ну а как ты хотел, конечно! – нарочито карикатурно повторил за ним я. – Никак я не хотел! Нормально я хотел! Мы же не лезем в чужой товар! Кто и что там возит и откуда и чем торгует, мне до лампочки! Пусть возят! Зачем же к нам лезть!?

– Ты прям хочешь, чтобы все были кристально честными и порядочными как ты? – не среагировал на мой выпад отец, добавил еще суше. – Такого не будет.

– Да, хотел! А что в этом плохого!? Это что, так сложно!? Ну, хочешь ты торговать, ну найди товар и вози его и продавай через базы! Зачем у другого изо рта выхватывать!?

Звуки моего возмущения перебил стук колёс по бетонным плитам, мы подъезжали к стоянке. Поставив там «газель», пошли домой. Эмоции не отпускали меня, я ходил по квартире и продолжал возмущаться. Я был зол на всех: на владельца производства с его показухой и пустыми заверениями; на менеджера «Пушка» за его елейную улыбку в глаза и двуличие за спиной; на менеджера «Арбалета» за апатию и безразличие; на отца за его авантюру с подорожанием, в какую он втянул и меня. В голове роился вихрь мыслей, на душе было неспокойно. Мысли давили голову изнутри, нужно было срочно отвлечься и развеяться, освободиться от раздражения и негатива. Решение пришло сразу – к десяти вечера я был уже в «Чистом небе». Хотелось выпить. Я пробрался к барной стойке. Соль, текила и лимон – слизать, выпить, заесть. «Мудаки, блять!», – зло подумал я и выпил.