Время с ноября 2001 года до конца февраля 2002-го можно описать одним словом – рутина. Унылый был отрезок жизни. Чипсы компенсировали потери лишь вполовину. Из бытовой химии хорошо продавалась одна синька. Наша чистая прибыль балансировала у нуля. Состояние дел отражалось на общем настрое, я и отец ходили мрачными. Родители все также иногда скандалили. Дабы сэкономить на оплате стоянки, мы закатили «двойку» в склад. Благо, места хватало – весь товар умещался на четырех поддонах. Температура в складе была уличной, но четыре стены давали ощущение комфорта. Коробки чипсов все также занимали соседнюю комнатку. Мы считали дни до весны, которая сулила первый сезонный куш на синьке. Пасха в тот год была поздней, что обещало её долгий «сезон». Он всегда начинался с весной и заканчивался с Пасхой. Мы высчитали нужный нам запас синьки – вышло восемьсот упаковок. «Десятитонник» вмещал тысячу двести. При заказе полной машины нам обещали привезти товар через неделю, иначе пришлось бы ждать попутный рейс незнамо сколько. Весна уже началась, время поджимало, и я предложил отцу рискнуть. Он согласился, и мы заказали полную машину. Деньги снова пришлось наскребать, мы задержали оплату за чипсы и лишь так смогли набрать нужную сумму.

В тот год весна случилась ранняя и сухая, погода нам благоволила. В десять утра пятницы 8 марта «МАЗ» уже стоял у нашего склада, забитый товаром под самый тент. Мы еще никогда не получали разом так много товара. Я смотрел на синее пятно во весь кузов и понимал, что эта партия нечто большее, чем то, с чем мы привыкли иметь дело. Четыре с половиной часа вдвоем мы выгружали товар, забив весь склад. Уставшие, но довольные, мы уехали домой. Ощущение выполнения чего-то значимого не покидало меня. Едва я пообедал, как меня затянуло в сон. Проснулся я в восемь вечера неудобно лежащим на диване в одежде. Я вспомнил, что на календаре 8 марта, да еще и пятница, быстро принял душ и уже спустя час я пробирался в «Чистом небе» к барной стойке сквозь густое облако из табачного дыма и женского парфюма.

В бизнесе наступила горячая пора, продажи синьки скакнули и удвоились к апрелю у всех наших клиентов. Перед сезоном мы приросли двумя новыми – оптовыми фирмами «Сашей» и «Пушком», которые располагались в противоположных концах города. Первая арендовала под склад одноэтажное здание на левом берегу. Вторая находилась в подвале двухэтажного здания в юго-западной части города.

«Саша» выглядела скромно – две тесные комнатки и длинный коридор, уходивший в темноту склада. В первой комнатке сидели три девушки. Во второй мы обнаружили двух парней. Один, смуглый широкоплечий в черном пиджаке, сидел за столом, охватив голову руками. Второй, высокий светловолосый, крутился у другого стола и, едва я постучал при входе в комнату о дверной косяк, вышел из комнаты.

– Здравствуйте, – произнес я.

– Добрый день, – добавил отец.

– Добрый, – шумно выдохнул смуглый, отнял руки от коротко стриженой головы и откинулся на спинку стула. Затем поморгал глазами, повращал ими, глянул по очереди на нас и принялся тереть глаза костяшками чуть пухлых пальцев.

– С кем можно поговорить по поводу коммерческого предложения? – начал я.

Парень отнял пальцы от глаз, снова поморгал, шмыгнул носом и произнес:

– Со мной можно…

Я выдал стандартную тираду о нашем товаре, достал прайс-лист и протянул парню, тот погрузился в изучение бумажки. В комнату вернулся второй.

– Что это такое? – произнес он и тоже уставился в прайс-лист.

– Да вот… предлагают… – сказал смуглый.

– Да зачем нам это нужно!? – отрезал блондин. – Это все у нас уже есть.

«Шустрый какой, второй помягче, надо с ним общаться», – сделал выводы я.

– Да нет, вроде вот синька интересная позиция… У нас неплохо продается… – растянул задумчиво смуглый.

– Ну, смотри, решай сам, я побежал, буду через час! – отрезал блондин и вышел.

С Сергеем мы договорились быстро, так звали смуглого парня. Он оказался очень лояльным и сходу на пробу заказал десять упаковок.

В «Пушке́» менеджером оказался высокий брюнет, ростом под сто восемьдесят, спортивного телосложения, жилистый, с жесткими чертами лица. «Нечестный, скрытный, с таким надо быть осторожней», – вынес я внутренний вердикт при первом контакте, и мы обменялись крепким рукопожатием. Диалог вышел коротким и по делу – я показал прайс-лист, менеджер в секунду оценил его, сказал, что синька ему интересна, остальное нет, и заказал десять упаковок. Опытный в торговле, менеджер сразу отказался от реализации, сказал, что оплата будет по факту поставки каждой партии и взамен выбил из нас скидку.

На следующий день «Саша» и «Пушок» получили товар.

Наш мобильный телефон ожил – посыпались звонки: звонил менеджер «Арбалета» – просил синьку; звонили из «Мангуста» – вези синьку; звонили все. Едва очередной заказ был принят, отец основательно приступал к написанию накладных – садился за стол, брал два бланка, клал меж ними копировальный лист и, старательно выводя буквы, размеренно министерским почерком выводил единственную строку. Я наблюдал за движениями руки отца, его взглядом, мимикой и ловил себя на мысли, что он получает удовлетворение от самого ритуала, будто даже преисполнялся важностью.

Два главных клиента, как и ожидалось, поглощали четыре пятых синьки, продажи в прочих фирмах сильно отставали. Новые клиенты повели себя в сезон по-разному. Сергей из «Саши» стабильно делал заказ раз в неделю. Инициатива от него не шла, звонил ему я. И к графику его работы приноровился не сразу – если я звонил утром до одиннадцати, то трубку в «Саше» брала девушка и отвечала «Сергея еще нет»; если я звонил после часа, то слышал «Сергей уже уехал». Так я понял, что застать того в офисе наверняка можно лишь в эти два часа. Менеджер «Пушка», наоборот, звонил сам, а когда звонил я, тот всегда был на месте и брал трубку. Я быстро проникся его деловой хваткой. Но у каждой медали две стороны. И обратная сторона менеджера «Пушка» проявилась скоро. Через три дня после первой пробной партии наш сотовый зазвонил.

– Рома, привет! – раздался его бодрый и четкий голос. – Ты нам на днях синечку завозил десять упаковок, так вот она у нас уже закончилась. Сможешь еще подвезти!?

– Как быстро она у вас закончилась! – обрадовался я, ответно поздоровался. – Это хорошая новость! Да, смогу подвезти, конечно, тебе сколько!?

– Давай тридцать коробок, если есть!

– Есть конечно! – сказал я и пообещал привезти в тот же день.

«Синечку», – пронеслось в моей голове по окончании разговора. Я едва уловимо напрягся, прислушиваясь к мимолетному ощущению. Товар мы отвезли.

– Рома, привет! Давай еще синечки семьдесят упаковочек! – раздался через неделю в конце марта в телефоне вновь бодрый голос менеджера «Пушка».

Заказ мы исполнили на следующий день. «Синечка, упаковочка», – закрутилось в моей голове. Слова как слова. Но они цепляли сознание, будто царапая своей мягкостью. Еще через неделю мы снова отправили в «Пушок» семьдесят упаковок. Товар возили в два рейса, тридцать пять упаковок – максимум, что вмещала «двойка».

Сезон синьки миновал быстро. Близились майские праздники, и они были кстати – за два месяца мы вымотались и продали почти все, на складе осталось около ста упаковок. «Двойка» уже едва справлялась с возросшими объемами, и мы задумались о «газели». На новую денег не хватало, а вот на двух- или трехлетнюю как раз. На ее покупку мы могли выделить сто-сто десять тысяч – всю сезонную прибыль.

В праздники пришла неприятная новость – производитель чипсов с лета прекращал с нами работу, на его товар начинался сезон. Наш бизнес снова повис на одной сильной товарной позиции, поэтому я уже машинально занялся поиском новых поставщиков.

В Ростове-на-Дону небольшая фирма производила разное, совсем коммерчески не интересное, но одна позиция меня заинтересовала. В нашем городе этот товар продавался большими объемами. По условиям работы договорились быстро. Но возникла проблема – своего транспорта у производителя не было, а нанимать машину выходило уже дорого. Мы задумались, но вопрос решился наилучшим способом – покупкой «газели»!

Радости было через край. Для нас с отцом случилось эпохальное событие. Больше четырех лет мы шли к нему. Сама же покупка случилась буднично. В третью неделю мая отец нашел по объявлению в газете приемлемый вариант – за почти двухлетнюю машину просили сто пятнадцать тысяч. Мы планировали уложиться в сто пять, но сбить цену не вышло. К восьмидесяти тысячам на руках отцу пришлось снять в банке все пенсионные накопления – тридцать тысяч. Еще пятерку мы наскребли в самый последний момент. День покупки выдался под стать настроению – пятничным, солнечным и теплым. Лето приближалось неумолимо. К обеду мы стали счастливыми обладателями «газели». Нам досталась почти новая машина. После «двойки» кабина «газели» казалась огромной. У машины были две особенности: первая – заниженный на треть метра тент, чтоб можно было заезжать в стандартный гараж; вторая – руль от «БМВ».

На следующей неделе в шесть утра среды 29 мая мы поехали на юг. День обещал быть прекрасным. Солнечный диск уже час как взошел и висел на востоке над городскими крышами. «Газель» пробежала сквозь сонный город, оставила его позади, и мы поехали по трассе. Пуститься в путь в шестьсот километров на еще не знакомой машине было слегка опрометчиво, и уже через час она начала греться. Мы два раза останавливались, а дотянув до мастерской, выяснили причину – датчик – заменили его. Двигатель перестал греться, но мы уже отстали от графика, вдобавок за двести километров от Ростова пропал сотовый сигнал. Мы въехали в город под конец рабочего дня, и я позвонил в офис производителя из первой же телефонной будки – нас обещали дождаться. Через полтора часа мы были на месте, и тут выяснилось, что товар находится на складе фирмы на другом берегу города. Уже в сумерках поехали туда – первой машина директора фирмы, мы следом. Кромешная темень спустилась на город, едва мы оказались в промзоне на левом берегу. Дорога была ужасная. Мы ползли до склада за светлячками задних огней легковушки. Загрузились и выехали в обратный путь. Пересекли мост через Дон и около двух ночи были за городом, там на обочине и остановились. Оба хотели спать, но в кабине лечь мог только один.

– Я полезу в кузов, – сказал я, отец для формальности возразил и сразу согласился. Стараясь не мять коробки с товаром, я пополз по ним вглубь. Лёг. Но нормально поспать не получилось – острые углы коробок впивались в бока, я ворочался, а едва находил телу удобное положение, как начинал мерзнуть. Я свернулся калачиком как можно сильнее и, стараясь не думать о ноющих болях от коробок, кое-как задремал.

Проснулся я с рассветом от холода. Спина была ледяной. Я вылез из-под тента и принялся делать любые движения лишь бы согреться. Минут через десять получилось. В кузов не хотелось, я принялся ходить позади машины туда-сюда в полусонном состоянии и для разнообразия заглянул в кабину – отец спал, поджав ноги и укрывшись курткой. Я огляделся. Редкие машины уже катили по дороге, официантки суетились около столиков дорожных кафешек, кое-где уже поднимался в небо дымок мангалов. Хотелось спать. Я залез в кузов и проспал еще пару часов. Вновь выбрался наружу я уже в девять, подошел к кабине, отец, будто почувствовав, тут же открыл глаза.

Через восемь часов без приключений мы приехали на стоянку у дома, оставили там «газель» с товаром в кузове и уставшие побрели домой. Я принял душ, поел и сразу уснул. Проспали долго, оказавшись на складе лишь к полудню следующего дня. Будто чувствуя, я сунул руку в кузов, раскрыл упаковку, достал пластиковую банку и снял с неё крышку.

– Говно какое-то нам подсунули, – произнес я, разглядывая содержимое банки.

Отец промолчал, глянул внутрь емкости, почти вздохнул и принялся за выгрузку. Я продолжал пялиться на плавающие в маслянистой жидкости белые комки. «Что это такое, как мы это продадим?», – нервно подумал я и успокоился тем знанием, что первая партия продается, а со следующей можно и не вязаться. Я вздохнул и тоже взялся за работу.

Началось лето. Марево потекло поверх городского асфальта, приятно обволакивая.

Ситуация в бизнесе оставалась неясной. После отличного сезона синьки продажи упали, вернув нас к минимуму дохода. Мы зависли в классической точке – малая прибыль не позволяла взяться за высоко оборачиваемый товар, отсутствие такого товара не давало шанса на стабильный доход. Я постоянно искал новый нестандартный ход, но ничего не подворачивалось. Тогда мы решили – если не можем увеличить доходы, нужно снижать расходы. Сэкономить можно было на аренде склада, половина которого пустовала. Мы пошли к руководству базы и высказали пожелание пустить в склад субарендатора. Нам обещали помочь. В успех затеи я верил слабо и потому забыл факт разговора тут же.

Помня успешный опыт бартера с Москвой, я задумался о повторе. Отец поддержал. Обзвонив крупные оптовые фирмы столицы, с одной из них я договорился. В конце июня в пять утра мы покатили в Москву с синькой в кузове. В обед выгрузились-загрузились и в пятом часу выехали в обратный путь. Остановившись за все время лишь раз, поужинать в кафе, после полуночи мы были уже на подъезде к своему городу. Последний час поездки дался трудно – нас жутко морило в сон, и мы успели приехать до того, как он нас одолел.

Следующий день мы спали до полудня, после поехали на склад и разгрузились. Все шло хорошо, с московской фирмой мы сторговались выгодно и планировали через месяц следующую поездку, а привезенный товар сразу раскидали по оптовым базам.

В последние дни июня я встретил бывшего сослуживца. Мы привычно приехали в «Пеликан» с очередной партией товара. Отец подал «газель» задом к ленте транспортера, уходящей в подвальную глубь склада, заглушил двигатель и потянулся за сигаретой. Я с документами зашагал в офис. Покончив с бумагами, выскочил на улицу и наткнулся на Вовку. Оба уставились друг на друга, призадумались и замерли.

– Привет! – произнесли мы почти одновременно и пожали руки.

Наступил неловкий момент. Мы знали друг друга и не знали. Нужно было что-то говорить дальше. А что именно?

– А ты же во втором подразделении был, да? – начал я. – Извини, не знаю, как тебя зовут, визуально помню, а имени не знаю…

– Владимир! – официально представился тот, назвал фамилию.

Я назвался следом.

– А я отца твоего видел как-то здесь, выгружался он там, – махнул Вовка рукой себе за спину, в сторону склада бытовой химии.

– Да мы ж с ним вместе работаем, товар вам возим! – сказал я.

– Ааа! Вы товар нам возите!? – удивился Вовка и округлил глаза.

– Ну да, товар поставляем на базу, поставщики ваши… – заулыбался я.

– Не, ну я думал, вы чей-то товар возите, извозом занимаетесь, а вы вон как, ооо…!

– Ну да, вот так вот, – подытожил я, играя в руках разрешением на разгрузку.

– А это? – Вова выхватил бумажку из моих рук. – Подписал?

Я кивнул.

– Ааа… Петровича подпись, вижу… – Вовка без интереса сунул бумажку обратно мне в руки, замолк, я не ответил, он добавил. – Ну ладно, чё, иди разгружайся!

– Давай, я пойду, а ты подходи, если хочешь, поболтаем!? – предложил я.

– Да… давай! – Вовка махнул рукой неопределенно и пошел в офис.

Я вернулся к отцу. Выгрузка уже шла вовсю, и через пять минут все было кончено. Транспортер со скрипом утянул вниз последние коробки и затих. Я пошел в склад, отметил документы, вернулся к машине. Отец уже шнуровал тент. Рядом крутился Вовка.

– Удивительно! – повернулся он ко мне. – Оказывается, Анатолий Васильевич говорит, что вы давно уже нам товар поставляете, а почему я вас так и не вычислил!?

– Да я откуда знаю? – благодушно ответил я и с напускной серьезностью уточнил у отца. – Па, так чего он нас не вычислил? Мы вроде и не прятались…

– Не знаю, – включился отец в розыгрыш, произнес будто равнодушно. – Может он грузчиком работает тут, а кто же грузчику скажет такую важную информацию.

Вовкины глаза изучали нас пару секунд – глянули на отца, потом на меня. Не сразу, но он сообразил, что мы подшучиваем, и тут же расслабился и поплыл в улыбке.

– Дык дело то в том, что я работаю, на минуточку… – оттопырил Вовка короткий и кривой указательный палец. – Заместителем коммерческого директора по бытовой химии!

– Как же ты тогда нас прохлопал, Вова? – произнес я укоризненно и разочарованно.

– Ды вот же ж! – защерился тот в улыбке.

Общение у нас сложилось сразу. Так обычно и случается между людьми – или тут же сблизились или нет. Мы вмиг нашли контакт, расслабились и уже через десять минут стояли подле «газели» и чесали языками как старые знакомые.

– Так а там Андрей Петрович вроде? – кивнул я в сторону офиса.

– А, да Петрович, да! – Вовка принялся грубо тереть ладонью глаз, затер его аж до красноты, поправил бляху на ремне – тот был у него солдатский кожаный со звездой на бляхе. Вовка потыкал ногой в переднее колесо «газели», заглянул через опущенное стекло в кабину и продолжил. – Да он там вроде как числится моим директором, но занимается, не пойми чем! Папа его, зачем-то притащил из «Меркурия»!

– Че за – Папа? – не понял я.

– Ну, Папа! Хозяин «Пеликана»! У Папы денег хоть жопой ешь! – выдал Вовка и при слове «деньги» азартно вспыхнул глазами.

Речь Вовка обильно сдабривал матом. Он выкрикивал ругательства громко, и те летели как комки грязи из-под колес трактора во все стороны. Я, привычный к мату давно и не стеснявшийся его на слух, морщился и испытывал стыд – отец был рядом. Я иногда поглядывал на него, отец откровенно кривился от Вовкиной брани и, не стерпев, вскоре отошел в сторону, деликатно занявшись чем-то в кабине «газели».

Нам было пора. Мы обменялись с Вовкой крепким рукопожатием.

– Давай, Роман, заезжайте почаще! Рад был знакомству! Если чё, звони! – Вовка достал из заднего кармана джинсов сотовый и потряс им. Телефон, похожий на наш, такой же черный с выдвижной антенной и громоздкий. Вежливо попрощавшись и с моим отцом, Вовка побрел к офису. «Газель» обогнала его, отец посигналил, я глянул в зеркало – Вовка поднял руку, и мы свернули за угол.

В бизнесе ситуация стала стабильнее. Озадачивало одно – задержка с очередным заказом от менеджера «Пушка». Его скрупулезность в работе успела даже стать для меня неким эталоном среди клиентов. По всем прикидкам звонок должен был случиться еще с неделю назад, а тут – тишина. С продажами синьки мы преуспели – заполнили ей едва ли не три четверти рынка города и окрестностей. И сбыт продолжал расти. Мы становились монополистами. Этот фактор сыграл, и отец предложил поднять цену. Я не думал об этом. Мы стабильно торговали синькой по цене на треть ниже конкурентов. Я настолько свыкся с ценой, что когда отец озвучил свою мысль впервые, удивился. Отец привел доводы, они звучали разумно. Я выслушал их, мы некоторое время спорили о плюсах и минусах такого шага. Я говорил о том, что цена уже сложилась, рынок к ней привык, и нет смысла ломать его без нужды. Отец говорил о возможности получения дополнительной прибыли. Я стоял на том, что производитель свою цену не менял и объяснить повышение будет трудно. Нам пришлось бы сочинить байку, что делать мне вовсе не хотелось. Мысль о дополнительной прибыли меня не сильно манила, длительная устойчивость бизнеса – вот что мне виделось важным. Будут ли у повышения негативные последствия? Как их угадать? Отец приводил весомые доводы. Я начал колебаться, вспомнил слова одного из менеджеров оптовых баз – если товар начинает нравиться покупателям, то цена уже не играет большой роли, товар будут брать. В них было зерно истины. Проблемы нам могли создать только конкуренты, но их у нас почти не было. Оставалось лишь выдумать правдоподобную причину повышения цены.

Отец настаивал.

Я согласился.

В начале июля владелец фирмы-производителя проезжал через наш город и решил познакомиться очно. Встреча случилась за городом на территории одного из мотелей. Со стороны она выглядела как знакомство контрастов: респектабельный мужчина в дорогом костюме на новехоньком седане и мы – одетые буднично по-рабочему на старой крашеной «двойке». Я почти не участвовал в общении, больше слушал. Гость банально агитировал нас к увеличению продаж, отец парировал тем, что без рекламы это делать трудно. В ответ мы услышали избитое о больших затратах на производство, нехватке денег, а потому из рекламы есть только буклеты, которые надо распространять.

 «Сам бери и распространяй, больше нам делать нечего», – мысленно возразил я.

Отец же принялся отвечать размеренно, неторопливо, обстоятельно и обоснованно. Выдержкой своей он был силен. Я бы уже давно вспылил и точно бы наговорил лишнего, рубанул бы правду-матку с плеча. Чувствуя такие позывы в себе, я старательно молчал.

– В общем, на чем мы с вами остановимся, Анатолий Васильевич? – произнес гость. – Нужно увеличивать объемы продаж вам, а мы уж поможем, чем сможем.

– А мы со своей стороны обещаем, что будем стараться продавать вашу продукцию, двигать ее по мере сил. А вы уж поддержите нас. Если будут звонить вам желающие из нашего региона, то направляйте к нам. Все-таки мы ваши эксклюзивные представители, – как по написанному, выдал тираду отец и громко обреченно вздохнул.

– Договорились, Анатолий Васильевич, – протянул гость руку отцу, а после мне.

 – Разговор ни о чем, переливали из пустого в порожнее… – произнес я уже в нашей машине по пути домой, задумчиво пялясь в окно.

– Ну, а что ты хотел, чтоб мы о чем разговаривали? – возразил отец спокойно. – У него свои задачи, у нас свои. Главное – это то, что он подтвердил, что мы одни в нашем городе, это важно, а остальное ерунда.

– Да это понятно, – кивнул я, задумался и снова уставился в окно.

Меня глодало ощущение дисбаланса. Я против этого ощущения во всем. Херовое оно – дисбаланс усилий и требований, прав и обязанностей. К примеру, вам дают товар и говорят – продавайте, старайтесь, продавайте хорошо и много. Чем больше, тем лучше. И будет хорошо. Им-то будет хорошо, чей товар. А вам, ну, вам те деньги, что заработаете и «спасибо». «Спасибо» на хлеб не намажешь. И помощи никакой. И было бы справедливо, если бы не требования в нагрузку. И требования такие, будто помощь эта предоставлена. Возможностей дают на копейку, а спрос на рубль. И обязательства свои минимизируют. Вот и этот, юлил он, еще и выставлял себя, чуть ли не нашим начальником. И возникло ощущение ненадежности. Я гнал прочь мысль, что при первом же выгодном предложении он сразу забудет все наши договоренности на словах. И становилось обидно за надежду. Почему-то именно с этим предприятием была связана моя надежда, что с ним-то выйдет всё как надо, не как раньше. Так хотелось, что аж жгло внутри. И тем горше осознавалось зародившееся во мне ощущение разочарования и тревоги. Я гнал эти мысли, но уходили они лишь на время. И видимых поводов для таких ощущений не было, но в душе стало неспокойно. Ощущение надежности выстроенной нами конструкции подтаяло для меня в самом важном месте – в истоке.

Всю дорогу домой я занимался душевными изысканиями, пока не устал. Самоедство, оказывается, страшно утомляет. Сильнее, чем работа. Глупая черта, только мешает. «Надо от нее избавляться», – подумал я и вздохнул.

В середине июля, как и задумали, мы решили поднять цену на синьку. Естественно, начали с крупных клиентов и первым поехали в «Арбалет».

– Ну что, пойдем вместе или я один? – глянул я на отца, едва мы припарковались.

 – Да сходи один, чего я туда пойду? – сказал он. – Вы вроде как там уже друзья. А я пока тут посижу, покурю.

Я вышел из «газели» и, спасаясь от сильной жары, нырнул в прохладу здания. На втором этаже офис менеджеров вел вялую борьбу с духотой – посреди помещения стоял вентилятор и монотонно мотал головой, разгоняя жаркий воздух по углам. Я вошел, все замерли, признали меня и вернулись к своим делам. Мой менеджер расслабленно кликал мышкой, нападая в компьютерной игре на очередной вражеский замок. Поздоровавшись, я сел на стул у его стола. И ощущая, как непривычно частит сердце от заготовленной лжи, как можно более буднично известил менеджера о подорожании синьки.

– И сколько ж она будет стоить? – прекратил тот играть.

Я назвал цену на десять процентов выше. Парень взял калькулятор, пробежал по нему пальцами, изрек: «Дороговато».

– В смысле?

– Тут вот «Пушок» предлагает твою синьку дешевле и в бартер.

Фраза кувалдой саданула меня по голове. На мгновение я впал в ступор, прилагая усилия по сохранению внешнего спокойствия. Прошли микросекунды. Время замерло и тут же бешено затикало, словно в обратном отсчете. Мысли сорвались следом: «Как это «Пушок» предлагает эту синьку? Откуда она у него?? Может, притащил из другого города по бартеру? Ну не у производителя же отгрузился? Ничего себе, сюрприз! Как так!? Надо срочно что-то придумать! За «Арбалет» надо держаться! Если собьют с такого жирного места, то сразу потеряем почти половину объемов». Еще секунда. Я, кажется, собрался.

– А почем же он предлагает? – спросил я все также буднично, ощущая внутренний тремор и наблюдая за танцем пальцев на калькуляторе. Менеджер показал мне цифру.

 «Старая наша цена, чуть дешевле, понятный ход, вот он козел», – ругал я мысленно менеджера «Пушка». «Знает, что мы возим не в бартер, предложил сразу и цену ниже и в бартер, чтоб наверняка отбить позицию у нас».

Еще секунда, и я нашел решение.

– Интересно… Но раз так, то, конечно, повышение мы делать не будем. Видимо, он закупился еще по старой цене, – изворачивался я на ходу, силясь сохранить лицо. Вышла дрянь! С самого начала я старался строить со всеми клиентами честные и доверительные отношения, впервые пошел на откровенное вранье, поддавшись уговорам отца и тут же влип. «Папа, блин, далось тебе это подорожание, сижу кручусь как дурачок!», – обозлился я на него, представив в то же время беззаботно сидящим в «газели» под теплыми лучами солнца. «Он там, а я тут! Он придумал, а я выкручивайся!», – жег гнев мои мысли.

– А с производителем тогда вопрос о подорожании я улажу, раз такая ситуация, – продолжал я, понимая, вопрос надо решить сейчас же и получить от менеджера согласие, предложив тому сразу наилучшие условия работы. – Тогда на чем остановимся? Я тебе оставляю нашу старую цену. И тоже можем начать работу в бартер. Договорились?

– Ну да, давай, пусть пока так будет, – произнес флегматично тот, вернулся к экрану монитора и продолжил размеренно клацать мышкой.

– Сколько тебе завезти, какие там у тебя остатки? – выдал я еще более буднично.

– Ну, давай, упаковок тридцать подвези, – произнес тот.

– Хорошо, завтра закину, – кивнул я, неторопливо вышел из офиса, миновал гулкий длинный коридор. Едва свернул на лестницу, как напускное спокойствие вмиг слетело, и гулко застучало сердце. Мысли в голове тут же сорвались вихрем и понеслись, и я будто за ними следом, побежал вниз по ступенькам.

Отец стоял у входа в здание, курил, отставив расслабленно ногу.

– Пойдем в машину, разговор есть, – бросил я мимоходом сдержанно, направляясь к «газели». Отец не шелохнулся. Я развернулся и пошел к нему.

Отец размеренно затянулся, выдохнул дым, посмотрел на меня, произнес спокойно:

– А что случилось?

– Пойдем в машину, там поговорим! – бросил я снова, кипя эмоциями.

Отец, словно нарочно, еще раз повторил неспешный ритуал – затянулся, выдохнул, бросил бычок в урну и зашагал к машине. И каждое его движение такое медленное, столь размеренное. Ничто в мире не могло вынудить отца делать что-либо быстрее. Ведь можно среагировать на мое взвинченное состояние иначе – проникнуться им, заинтересоваться новостью, докурить быстрее, идти к машине энергичнее. Так нет же! Мне казалось, я уже целую вечность скачу около закрытой пассажирской двери «газели» и поджидаю отца, а тот преодолел вразвалочку лишь половину из двадцати метров.

«Да что ж ты так ходишь-то медленно!», – вспылил я мысленно.

Наконец, мы оказались в кабине.

– Обломались мы с подорожанием! – начал я откуда началось, сумбурно пересказал случившееся. – «Пушок» предложил ему синьку дешевле и в бартер. Прикинь! Я офигел!

Отец, застыв, глядел на меня. Я выговорился, замер во встречном взгляде, ожидая его реакции. Отец молчал и смотрел на меня. Я на него. Я ждал реакции! Не дождался, не выдержал, продолжил, чувствуя бесконтрольный выход адреналина: «Короче, пришлось мне отыграть назад с этим подорожанием! Зачем ты вообще придумал его придумал!? Торговали бы так! Нет, нужно было себе проблему придумать! Еле выкрутился!

Взгляд отца изменился, стал внимательным и колючим.

– Я сказал, что цену оставляем прежнюю и будем тоже брать у него товар в бартер! Другого выхода там нет! – перевел я дыхание. – Он, знаешь, сколько синьки заказал!?

– Сколько? – произнес отец, полез за сигаретой, закурил – занервничал.

– Тридцать упаковок! Это значит, что он у «Пушка» уже взял примерно столько же! Он располовинил заказ! Этот козел из «Пушка» пошел по нашему следу и позвонил этим в Краснодар! Они и отгрузили! Как так!? У нас же с ними договор! Сам же хозяин недавно приезжал и нам обещал! Сидел в машине кивал с умной мордой, говорил, что все у нас нормально, и они работают только с нами! И тут на тебе! Как так!? Я вообще не понимаю!

– Как, как – вот так, – все так же невозмутимо произнес отец, задумался на секунду, добавил. – А куда мы теперь бартерный товар девать будем?

– Да какая разница куда!? – вытаращился я на него. – Что мы не найдем куда девать что ли!? Поищем куда! Есть «Пересвет», я не знаю, Вова с «Пеликаном», не знаю… всякие мелкие оптовики! Да найдем! Надо будет просто посуетиться!

– А что мы брать здесь в «Арбалете» будем? – все тем же размеренным тоном задал отец очередной вопрос, который вывел меня из себя еще больше.

– Да какая разница что!? – вспылил я, не понимая, зачем задавать вопросы там, где на них, наоборот, надо искать ответы. – Найдем, что брать! Возьмем прайс, приценимся, выберем то, что нам надо и распихаем по базам! Дело не в этом! А в том, что этот урод из «Пушка» нам насрал! Позвонил за спиной, а эти мудаки и отгрузили! Зачем так делать!?

– Ну, вот так. Вот такие у нас партнеры. А чего ты хотел?

– Я работать нормально хотел!

– Поступило предложение, они и отгрузили. Любой бы отгрузил, и ты бы и я…

– Может быть, и отгрузил бы, но не делал бы клятвенных заверений в вечной дружбе! Зачем так делать!? Ну, хорошо, решили отгрузить, ну позвоните, предупредите!

– Зачем?

– Да как зачем!? Чтоб мы знали, чтоб были к этому как-то готовы! Работу свою перестроили! Или они думают, что наш город такой большой, что другому отгрузили, и никто не узнает!? Да тут каждая собака друг друга знает!

– Ничего они не думали. Просто хочется денег и все. Есть клиент, чего не продать товар. Это производство, товар надо продавать…

– Мудаки!

– Ладно, поехали домой, – отец шумно выдохнул, затянулся и кинул бычок в окно.

Всю дорогу домой настроение было гадкое. Я угрюмо смотрел в окно и обдумывал случившееся, прерывая мысли тирадами про «мудаков» и «козлов». Такое произошло в нашей работе впервые и не укладывалось в моей голове.

– Это сейчас этот мудак из «Пушка» начнет же всем предлагать синьку на бартер!?

– Само собой, – откликнулся отец.

– Зашибись! Само собой, – повторил я его интонацию успокаиваясь и начав думать осмысленно. – Он нам сейчас весь рынок поломает… Придется готовиться ко всему этому. В общем, придется со всеми в бартер работать, иначе никак. Иначе все откажутся от нас и начнут работать с «Пушком». Вот тот обрадуется то. Зашибись, раскрутили товар, теперь все, кому не лень, начинают лезть на лакомое, чтоб себе кусок урвать.

– А как ты хотел… конечно, – произнес отец, пичкая меня вместо поддержки сухими фразами в нравоучительной манере и тем беспрестанно раздражая.

– Ну а как ты хотел, конечно! – нарочито карикатурно повторил за ним я. – Никак я не хотел! Нормально я хотел! Мы же не лезем в чужой товар! Кто и что там возит и откуда и чем торгует, мне до лампочки! Пусть возят! Зачем же к нам лезть!?

– Ты прям хочешь, чтобы все были кристально честными и порядочными как ты? – не среагировал на мой выпад отец, добавил еще суше. – Такого не будет.

– Да, хотел! А что в этом плохого!? Это что, так сложно!? Ну, хочешь ты торговать, ну найди товар и вози его и продавай через базы! Зачем у другого изо рта выхватывать!?

Звуки моего возмущения перебил стук колес по бетонным плитам, мы подъезжали к стоянке. Поставив там «газель», пошли домой. Эмоции не отпускали меня, я ходил по квартире и продолжал возмущаться. Я был зол на всех: на владельца производства с его показухой и пустыми заверениями; на менеджера «Пушка» за его елейную улыбку в глаза и двуличие за спиной; на менеджера «Арбалета» за апатию и безразличие; на отца за его авантюру с подорожанием, в какую он втянул и меня. В голове роился вихрь мыслей, на душе было неспокойно. Мысли давили голову изнутри, нужно было срочно отвлечься и развеяться, освободиться от раздражения и негатива. Решение пришло сразу – к десяти вечера я был уже в «Чистом небе». Хотелось выпить. Я пробрался к барной стойке. Соль, текила и лимон – слизать, выпить, заесть. «Мудаки, блять!», – зло подумал я и выпил.