Конец октября 2000 года. И чем заниматься дальше? Уже привычно я принялся за коммерческие издания. «Продуктовый магазин приглашает партнеров по бизнесу.» При магазине был перерабатывающий цех. Я показал объявление отцу, тот задумался, почесал кончик носа и произнес: «Мда, интересно». Я сунул отцу телефон в руку, он позвонил по указанному номеру, договорился о встрече, и мы поехали.

Полуподвальный магазин располагался довольно удачно – в торце кирпичной девятиэтажки, мимо которой от остановки транспорта во дворы шёл весь поток людей. Ступеньки входа вели вниз под козырек. За входной дверью был торговый зал площадью метров в тридцать с пустыми ларями. От него вглубь вело два коридора: ближний уходил влево к кладовке; дальний шел прямо и по короткой лестнице вверх и сразу под прямым углом вправо и еще через три ступеньки выныривал на уровень первого этажа здания к задней комнате и второму выходу из магазина, техническому. Его железная дверь вела во внутренний дворик, идеальный для подвоза товара. Магазин был неплох, но смотрелся неряшливо. Будто им занимались нерадивые. Я крутил в голове увиденное и понимал, что магазин, в принципе, должен приносить хорошую прибыль, но в нем все было запущено – давно не видавшие ремонта обшарпанные стены, замызганные торговые лари, шумно и натужно работавший старый холодильник и тараканы. Разместившие объявление муж и жена оказались под стать обстановке: мужчина среднего роста, обычного телосложения, стрижен под машинку, по его неумному взгляду я сразу понял, что руководит торговлей бойкая жена – невысокая полноватая брюнетка с короткой стрижкой вьющихся волос. В отличие от мужа, тетка казалась натурой деятельной. Обоим на вид было лет под сорок. У тетки имелась дочь лет шести, почти копия лицом матери. Интуиция мне сразу сказала – муж не отец девочке. Позже выяснилось, что он из бывших сидельцев. Вся семейка вышла на встречу с нами одетыми по-домашнему: тетка в халате и тапках; мужик в заправленных в носки трико с оттянутыми коленками, тапках и байковой рубашке. Девочка выбежала из темноты дальнего коридора в колготках, свитере и с грязной куклой в руке. Неухоженные, неряшливые, в несвежей одежде… Типичная рабочая семья. Что они забыли в коммерции и как в ней оказались?

– А где у вас цех!? – вспомнил я и уперся взглядом в водянистые глаза тетки.

Та взмахнула руками, отвела в сторону свой слегка отрешенный взгляд и пошла к складской комнатке. В ближнем коридоре оказалась еще одна с виду неприметная дверь. Тетка открыла ее. Я пропустил вперед отца и мужика, вошел последним. Увиденное мне понравилось – полностью оснащенный цех площадью метров в пятьдесят. Оборудование было не новым, но рабочим. Цех располагался точно под задней комнатой магазина. Я с любопытством слонялся по нему, отец же, как бывший тыловик, загорелся. Я понимал его – если дать цеху ума, то можно было начать выпуск полуфабрикатов. Свое производство! Цех оказался фактором, склонившим нас к согласию. Лично меня перспектива постоянной возни с проверяющими органами не радовала. После маяты с пивом я интуитивно начинал тяготеть к товарам с большими сроками годности или вовсе без них. К продуктам питания у меня стала формироваться стойкая неприязнь.

Договорились с будущими партнерами просто – с нас деньги на товар и оборот, с них магазин, прибыль пополам. Начали с первых чисел ноября. Офис определили в задней комнате магазина. На ее восьми-девяти метрах площади было тесно – в углу стоял старый тяжеленный сейф, напротив облезлый диван, посреди обшарпанный журнальный столик и два кресла. В первую неделю мы получили с оптовых баз основной товар, навели общий порядок и вымыли витрины. Почти сразу стали выясняться особенности новоиспеченных партнеров. Мужик в хозяйственном смысле оказался ленивым и безруким, ничего не умел и не хотел делать. Он быстро принял на себя роль руководителя, стал бесцельно маячить и раздавать всем указания. На голове мужика виднелось с пяток рубцов. Оказалось, их организовала ему жена. Топором. Некоторое время назад она натурально пыталась мужа зарубить. Тот рассказал о происхождении шрамов без стеснения и даже с некой бравадой. Тетка оказалась тихой шизофреничкой. Логические убеждения ее не брали, чуть что она сразу переходила на крик и эмоции. К концу первой недели мы поняли, что из партнеров предприниматели, как из говна пуля. Их предыстория всплывала каждый день все в новых фактах. Раньше семейка жила где-то в области, с год назад тетка вдруг решила заняться бизнесом, подбила мужа продать единственное, что у них было – квартиру, и арендовать этот магазин. Так, с ребенком на руках, они оказались без жилья и стали ютиться тут же в магазине в тесной комнатке, вход в которую в темном повороте лестницы я заметил лишь тогда, когда мне его показала сама тетка. За год, вырученные за квартиру и вложенные в товар деньги, были успешно проедены, и в газете появилось объявление, на которое мы с отцом и клюнули. Учёта как такового не было. Нам стало ясно, дабы удержать магазин на плаву, все дела придется вести самим. Мы завели учет, и дело медленно, но сдвинулось с мертвой точки – пошли покупатели, выручка стала расти. И тут начали проявляться все те странности наших партнеров, из-за каких они и оказались в столь глубокой жопе. Едва мы завезли товар, как продукты стали пропадать. Мужик и тетка долго отнекивались, он даже принялся демонстративно возмущаться, но под давлением фактов умолк, оба вынужденно сознались в кражах. Но сделали это ловко – свалили все на дочь. Торговый зал и кладовка отделялись от верхних помещений – жилой и задней комнат – дверью, её мы предложили закрывать со стороны зала на висячий замок. Партнеры недовольно согласились. Пропажи на неделю прекратились и начались снова – горе-семейке банально нечего было есть. К концу второй недели стало ясно – из магазина надо уходить, и как можно скорее. Случай с бычком все решил окончательно – будним утром мы приехали в магазин, как обычно, нас встретила тетка. Зайдя в заднюю комнату, мы принялись разбирать утренние накладные, одна из которых замерла в руках отца.

– А это что за выплата, за какое мясо? – спросил он тетку.

– Это мы бычка купили, – сказала та, глядя на нас обычным рассеянным взглядом.

– Какого бычка!? – уставился на тетку отец, сидя в кресле у сейфа.

Я стоял в углу комнаты, сесть в кресло мешала брезгливость. К грязи в магазине я так и не привык и садился на замызганную мебель лишь в случаях сильной усталости.

– Приезжали тут поставщики, бычка забили утром. Привезли нам его. Мы купили, – принялась мямлить тетка, обеспокоенно забегав глазами.

– Целого бычка!? – полезли из орбит глаза отца.

– Ну да, а что такого? Мы его разделаем и продадим через магазин, – невозмутимо внешне пояснила тетка, однако принявшись руками теребить халат.

– Да как мы его продадим через магазин!? – взгляд отца остекленел и замер на лице тетки. – Сколько мы в день продаем мяса!?

Тетка замялась. Лицо отца обострилось, зубы сцепились – эти признаки растущего гнева мне были известны хорошо. Отец повторил вопрос.

– Ну, не знаю, килограммов двадцать, наверное… – промямлила тетка, чуя неладное.

– Да какие двадцать!? – повысил отец голос. – Десять, самое большое! Десять! Мы же только начали работать, у нас покупателей мало еще. Сколько весит бычок!?

Тетка молчала. Отец повторил вопрос.

– Триста восемьдесят килограмм, – выдавила из себя тетка.

– И куда мы денем это мясо? Он неразделанный? Вы его живым весом купили!? – наседал отец, по его лицу пошли пятна.

Снизу из каморки на шум показался мужик. Он остановился на лестнице в дверном проеме и, скрестив на груди руки, стал внимательно слушать.

– Ну да, целый лежит в цеху, – приободрилась тетка и взвилась фальцетом. – Ничего страшного, мы его разделаем и продадим! Я тоже имею право закупать товар!

– Кто будет разделывать этот товар!? – подался вперед отец, почти перейдя на крик, застыл взглядом на лице тетки, и тут же ткнул пальцем в сторону ее мужа, гаркнул. – Он!?

– Не, я не умею… – тут же отгородился руками мужик и скрылся обратно в каморке.

– Так кто будет разделывать бычка!!? – снова насел отец на растерявшуюся тетку.

– Я тоже имею право закупать товар!! – встрепенулась та в протесте. – Я посчитала нужным и купила его!!

– Так идите и разделывайте!!! – взорвался отец.

– Я не умею!! – визгнула тетка и шмыгнула за мужем. В магазине стало тихо. Отец глянул на меня, обхватил голову руками, уперся локтями в стол и замер. После приподнял голову, тихо выругался и вновь посмотрел на меня.

– Что вот теперь делать? – произнес он растерянно.

Я не осознавал всей сложности ситуации, оттого пребывал в полном спокойствии и понимал все просто – дело дрянь и его надо разруливать!

– Пошли в цех, – буркнул я, оттолкнулся плечом от стены.

– Да! – вырвалось у отца облегченно, моя фраза будто вывела его из ступора. Отец, словно получив приказ и повинуясь многолетним инстинктам военной службы, тут же вскочил, готовый его выполнять. Наверное, в тот момент, я впервые отчетливо подметил эту его особенность. Мы пошли в цех. Из каморки не доносилось ни звука.

Несколько минут мы просто пялились на тушу. Та лежала на большом разделочном столе, сияя ветеринарными печатями. Я понятия не имел даже куда ткнуть в тушу нож, но понимал – ее надо скорее разделать и уложить мясо в холодильник, а после уже думать о продаже. Хорошо, что отец имел нужный опыт. Я же годился лишь в подмастерья.

 – Давай, говори, че делать… – кивнул я ему. – Ты рули, а я буду помогать…

Мы провозились с тушей весь день – резали, рубили, складывали мясо в балейки и относили их в холодильник. К вечеру бычок был полностью разделан. Самое важное мы сделали, сохранили мясо. Я очень устал, домой ехали почти молча.

Следующий день, новая задача – быстро сбыть мясо мелким оптом. Десятую часть оставили для продажи через магазин. Отец договорился с торговцами на одном из рынков, и бо́льшую часть из двухсот килограммов мы отвезли им. Безошибочно определяя по нам патовость ситуации, те сбивали цены до предела. Ничего не заработав, мы лишь вернули свои деньги. Оставались кости и самое дорогое мясо.

– Вырезку надо везти в кафе или ресторан, – сказал я, и на следующий день мы так и поступили. Следом отец кому-то продал кости. По итогу мы почти вернули потраченные теткой на бычка деньги, оказавшись в небольшом убытке.

Наступил декабрь. Оборот магазина замер в точке минимальной прибыли, а товар из кладовки продолжал исчезать. В один из дней отец, я и вся семейка собрались в задней комнате. Отец сообщил партнерам, что мы желаем покинуть магазин и предложил дать объявление о поиске нам замены. На что мужик заерзал в кресле и с недовольным лицом заговорил обиженно о том, что, забирая деньги за продаваемый товар, мы хотим кинуть их бедолаг одних с остатками неликвидного товара. Дабы прекратить треп, мы предложили забрать весь товар, даже тот, что бестолково был закуплен теткой на те же наши деньги, и на том разойтись. Мужик завыл, что так нехорошо, а как же магазин без товара, и вообще, на что они будут жить. Тетка лишь что-то промямлила и потупила взгляд. Оставшись в одиночестве, сдался и мужик. Сказано – сделано. Мы с отцом дали объявление в газету и стали ждать отклики. К концу первой недели случилось пять безрезультатных звонков. Атмосфера в магазине натянулась, тетка прижухла, мужик недобро поглядывал в нашу сторону. Я думал лишь об одном – найти «лопуха», который выкупит товар и освободит нас. Шансы на успех казались призрачными, но я верил в чудо, и шестой звонок раздался в начале второй недели. Общался отец. Едва вечером того же дня двое мужчин вошли в магазин, я глянул на них и понял – деньги есть. Десять минут общения и стало ясно – гости сильно желают начать свой бизнес. Один из парочки был высоким крупным парнем лет тридцати с розовым гладким лицом сытого офисного работника. Второй, щуплый и среднего роста, походил на тихого проныру. Молодые люди работали в крупной фирме на руководящих должностях, и ощущая позывы самореализации, решили ступить на зыбкую почву предпринимательства. Не оставляя первого, они хотели потренироваться во втором. Все время общения с гостями наши партнеры выказывали к происходящему недовольное безразличие. Тетка вела себя тихо, мужик с презрительным выражением лица нет-нет, да и отпускал колкие словечки в наш адрес, явно стараясь для гостей. Напряжение росло. Мы с отцом всячески игнорировали выпады мужика. В действительности же мне хотелось дать тому по роже. Гости, сказав, что подумают и позвонят, уехали. Я нервничал два дня. На утро третьего позвонил тот, что крупнее и согласился выкупить нашу долю. Мое сердце так застучало, что едва не выскочило из груди. В тот же вечер парочка вновь приехала и обсудила со мною, отцом и теткой детали сделки. Муж тетки весь день не показывался, а позже при любой встрече демонстративно нас с отцом игнорировал. Договорились просто – новые компаньоны выкупают весь товар кроме конфет – у них были свои, и мы с отцом можем быть свободны. Позже на улице, без тетки и мужика, мы договорились с нашими сменщиками, что те выкупят товар с наценкой в десять процентов к закупочным ценам. Я объяснил наценку тем, что товар уже в магазине, а значит, не придется тратить деньги на его доставку и время на поиски и выгадывание цен. Сделку назначили на завтра. Домой я и отец ехали окрыленными – лишь сутки отделяли нас от замерцавшей впереди свободы.

Следующий день с утра и до вечера считали товар в магазине. Ни мужик, ни тетка не присутствовали при этом, обиженно предоставив возиться с этим нам. И вот наступил момент передачи денег – я, отец и оба сменщика замерли посреди торгового зала.

– Так, сколько мы вам должны с учетом наценки? – произнес здоровяк.

Отец потыкал в калькулятор и показал тому получившуюся цифру. Парень кивнул.

– Это какая-такая наценка!? – раздался за нашими спинами голос. Все разом чуть вздрогнули и обернулись. Мужик объявился в самый неподходящий момент как черт из табакерки. Рука здоровяка, потянувшая уже было деньги из кармана, застыла на полпути.

– Как какая наценка? – сдержанно произнес отец, но желваки его заиграли. – Мы договорились с ребятами, что продаем им товар с десятипроцентной наценкой.

– А я не понял, почему это вы продаете товар с такой наценкой!? – с вызовом в голосе и деловым видом подошел мужик ближе. Теперь и я захотел ударить его топором.

Внутри меня все вскипело, но я лишь отвернулся, чтобы не сказать грубость.

Как, почему с такой наценкой!? – сверлил отец мужика взглядом. – Мы с ребятами наценку обговорили – за доставку нами товара в магазин на своей машине с оптовых баз.

– Не, так дело не пойдет! – произнес упоенно мужик, глаза его заблестели.

Сменщики разом обратились во внимание. Здоровяк, затолкал деньги в карман. Я начал нервно расхаживать по торговому залу, лишь бы не видеть довольной рожи мужика. На лице отца застыло непонимание и недоумение, его челюсть отвисла.

– Как это не пойдет!? – возмутился отец, наливаясь злостью. – Ты что ли возил этот товар!? Ты его таскал!? Ты палец о палец ничего не делал, только ходил и указывал тут!

Отца понесло. Я его понимал, но дрязги при покупателях – почти гарантированный срыв сделки. Чего мужик и добивался. Отца нужно было быстро остановить.

– Как это я ничего не делал!? Да это мой магазин! Я тут хозяин! – развел мужик руки в широком жесте и вальяжно пошел вдоль прилавка, но по дальней от отца стороне.

– Ладно, па! – громко произнес я, махнув рукой. – Это все мелочи жизни!

Мужик вытянул из кармана рубахи сигарету и принялся крутить ее меж пальцев. Все посмотрели на меня.

– Если десять процентов много, то какая наценка тебя устроит? – произнес я.

Мужик слегка растерялся от вопроса в лоб, но быстро взял себя в руки.

– Никакая меня не устроит! Товар должен продаваться без наценки! Без наценки я согласен! – кинул он тут же фразу в апогее своей важности.

– Хорошо, договорились, – тут же спокойно кивнул я и рутинно перевел разговор к здоровяку. – Сколько там у нас без наценки получилось? Какая сумма?

Общее напряжение спало, и все растерянно замерли. Мужик опешил – вопрос в миг решился, и его персона выпала из центра внимания. Отец и здоровяк уткнулись в тетрадь. Отец назвал сумму, парень согласился и кивнул.

– Ну, все, рассчитывайтесь тогда, да и поедем! – сказал я еще более рутинно. – Нам еще товар непринятый забирать и домой ехать, а уже темно. Весь день тут торчим…

Фраза возымела действие – здоровяк, наконец, достал пачку денег.

– Только у меня доллары, ничего? – произнес он. – Не успел разменять на рубли…

– Да какая разница! Па, ну посчитайте по курсу! Я пойду пока конфеты в машину таскать – произнес я тут же, не оставляя мужику времени одуматься и вставить хотя бы слово, и принялся собирать товар. Здоровяк отсчитал деньги, протянул их отцу. Я оделся и с коробками в руках вышел задним входом на улицу к машине.

– Что-то меня трясет, – произнес я, едва «двойка» выехала со двора, ощущая тремор по всему телу. Пальцы рук дергались как сумасшедшие, я сжал их в кулаки, не помогало.

– Меня самого всего трясет! – откликнулся тут же отец.

Мы ехали по заснеженной окружной дороге почти в полной тьме, лишь ловя в свет наших фар крупные хлопья снега. Они неслись навстречу и мелькали над капотом. Дрожь сменила эйфория, и сердце забилось радостно. Свобода! Все мое существо ликовало, мы будто выскочили из случившегося по нелепой ошибке дурного сна. Хотелось лишь скорее скинуть с себя его остатки и двигаться вперед без оглядки. Огромная тяжесть разом упала с плеч, и до самого дома более мы не произнесли ни слова. Я зачарованно всматривался в летящий навстречу снег и пытался разглядеть каждую снежинку. Мне нравились все, они были прекрасны. Снег был прекрасен. Зимняя дорога в свете фар была прекрасна. Я ехал в самой лучшей и уютной машине в мире. Все во мне прониклось ощущением красоты. И время будто замерло. И Новый год через две недели. Я был совершенно счастлив.

Всю следующую неделю мы с отцом отсыпались – сказалось нервное напряжение. Да и спешить было некуда. Убыток от магазина вышел в двадцать тысяч рублей – много. За два месяца мы потеряли почти половину того, что досталось нам за два года на пиве.

– Да, фигово вышло… – вздохнул я, сидя с отцом на кухне. – Если б знать, что так выйдет… Да кто ж знал… Ну ладно, ничего страшного, еще заработаем…

Отец же, пересчитав оставшиеся деньги, выдал мне обвинительную тираду, сказал, что я твердолобый, и если мне что втемяшится в голову, то переубедить меня невозможно. Я возмутился, возразил, что решение мы принимали одно общее и никто из нас не виноват по отдельности, а просто так вышло. Но короткая перепалка так и оставила нас при своих мнениях, я покинул кухню с неприятным осадком в душе, ощущая затылком недовольный взгляд отца. Рефлекторно хотелось тут же начать новое дело, дабы в труде отвлечься от случившейся неудачи. Я копался в голове, пытаясь выудить хоть какую-то идею, тщетно – мозг пребывал в состоянии опустошенности. Близость Нового года хоть как-то поднимала настроение. Мы поддались предпраздничной суете, потратились немного на подарки себе и матери. Новогоднюю ночь я провел дома, поедая мандарины перед экраном телевизора.

Чем же заняться дальше? – возник в голове вопрос после праздников. Ответа не было. Я просматривал все журналы и газеты, что попадались на глаза – безрезультатно. Отец, что меня немного удивило, занялся тем же. На второй день поисков он подошел с газетой в руках, показал объявление о продаже кем-то подержанных автомобильных шин в Прибалтике и предложил закупать их там и продавать в нашем городе. Я увидел в таком деле много минусов: совсем незнакомый бизнес, перевозка наличных, поездки на машине на большие расстояния в другую страну – и отверг предложение понимая, что умнее будет использовать уже имеющийся опыт с оптовыми базами. Через день отец снова сунул мне под нос объявление – на делянки леса на севере приглашались заготовщики. Один из нас должен был остаться в городе, а второй ехать на север, брать делянку, нанимать бригады лесорубов и руководить ими. Тот, что оставался, должен был получать лес, складировать его и продавать. Отец так загорелся идеей, что тут же купил себе комплект теплых вещей и добротный дорогой пуховик. Мне же затея казалась сложной, и идея нашего разделения тоже не нравилась, у нас ведь хорошо получалось вдвоем. Вдобавок я знал, что не потяну свою часть работы, о чем и прямо сказал отцу. На этом наш энтузиазм и кончился.

Я решил устраиваться на работу. Не найдя действительно интересных вакансий, я устроился в какую-то шарашкину контору. Фирма арендовала две обшарпанные комнаты в административном здании не работавшего завода. В одной комнате заседали владельцы фирмы, в другой прочий персонал, человек десять. На мой вопрос, чем занимается фирма, последовал ответ – всем. «Значит, ничем», – заподозрил я, но мне нужны были деньги, и я решил не делать поспешных выводов. Все сотрудники сидели за персональными столами. Мне указали на свободный стол и объяснили суть работы – я должен был звонить всем, кому не лень и предлагать то, что у нас было. А было ли? Склада с продукцией я так и не увидел. Сотрудники обзванивали другие организации и предлагали товар по прайс-листу. Перечень предложений сильно удивлял – от гаек и болтов, до лифтов. Через пару дней у меня сложилось впечатление, что весь мир торгует через эту комнату. Непонятная работа, никто ничего не продал, деятельность была похожа на самодостаточный процесс. Звонки ради звонков, хождение на работу, ради самого факта хождения. Вопрос оплаты выглядел еще туманнее, мне сказали, что оплата сдельная, и я получу деньги, когда что-то продам. Как продать то, чего нет в наличии? Провисев первые три дня активно на телефоне, я уже мог сделать выводы – текучка сотрудников в фирме была большая, дольше трех месяцев в ней не засиживались, зарплаты никто из работников еще не видел. Я бросил названивать и стал, как и все, имитировать работу. К концу первой недели стало ясно, что я теряю время. И тут меня вызвали в соседнюю комнату. Хоть какое-то событие. Оба владельца сказали мне, что фирма участвует в тендере на поставку медицинского оборудования в больницы города и надо съездить в командировку в Москву и собрать информацию на этот счет. Я мог отказаться, понимал, что это пустое, но желание развеяться, прокатиться в Москву и получить хоть какие-то впечатления, взяло верх. Мне дали адрес служебной квартиры и командировочные на три дня.

Утром очередного понедельника я оказался в столице. По адресу нашел квартиру, обычную «однушку» на первом этаже «хрущевки». Дверь мне открыл родственник одного из хозяев фирмы. Я оставил вещи у своей койки и сразу поехал по делам. Намотавшись за день, к вечеру я вернулся, поужинал и лег на койку. Моего ничегонеделания хватило лишь на полчаса, и я оглядел комнату – две кровати, шкаф, стол и два стула. На полу лежала стопка толстых коммерческих журналов. Я взял парочку и принялся листать. Увлекшись, я не заметил, как стал искать предложения всерьез. Внутренний голос упорно толкал меня обратно в своё дело. Меня тянуло в настоящую работу. Еще раз осмыслив опыт с пивом, я пришел к простому выводу – нужна поставка товаров от первого лица, производителя или импортера; доставка товара самим поставщиком; товар должен быть с длительным сроком хранения; поставка на условиях отсрочки или частичной предоплаты или, что еще лучше, на реализацию. Москва отпадала сразу. Такие условия могли дать лишь регионы, и искать поставщика следовало в противоположной Москве стороне. За вечер я перелопатил всю стопку. Три объявления показались интересными, одно из них было что надо – небольшой производитель бытовой химии искал региональных дилеров. На столе стоял телефон. Я позвонил домой, рассказал отцу об объявлении, он заинтересовался.

– Давай, звони в Краснодар! Бери у них прайс, договаривайся, я приеду через пару дней, расскажешь, – подытожил я.

Следующий день я снова мотался по Москве, а вернувшись сразу позвонил домой.

– Ну, новости хорошие, – зазвучали в голосе отца радостные нотки. – Пообщался я с владельцем этой фирмы… в общем, мы договорились…

В груди гулко застучало – интуиция вновь вела меня. Следующие несколько минут я дотошно расспрашивал отца о нюансах переговоров.

– Заказываем товар, они его нам привозят, половину мы оплачиваем сразу, а вторую половину перед новым заказом и аванс за следующую партию, – пояснил отец.

– Нормально! – выпалил я. – То, что надо! Приеду и начнем!

Рано утром следующего дня я оказался дома, принял душ, позавтракал, обсудил с отцом назревающее дело, после чего сгреб все собранные в Москве документы и поехал в фирму на работу. Я отчитался по проделанной работе и отпросился домой отдыхать после командировки. По пути я купил свежих газет и, оказавшись в обед дома, принялся за них. Десять минут, и я нашел схожее объявление о том, что производитель из Краснодара ищет дилеров. Телефон был другой, и цены на товар оказались ниже. Так, за сутки из ничего у нас возникла перспектива нового дела. Прилив сил и ощущение нового жизненного этапа завладели мною. Я позвонил в контору, где прозябал две недели и сказал, что увольняюсь.

Жизнь выдала нам очередной шанс, которым надо было пользоваться. И нужен был факс. Деньги с каждым днем таяли, и потому мы купили самый дешевый аппарат.

В поисках склада, не мудрствуя, мы поехали на прежнюю базу. Та заметно ожила, уже было занято около трети складов. С вопросом аренды, вдруг, возникли проблемы. Нам нужен был маленький склад, а свободных таких уже не было. И снова помог случай – «сахарники», купив зимой с летних заработков магазин в другом районе города и открыв в нем вторую точку, предложили нам там аренду. По деньгам выходило очень выгодно, и мы, не раздумывая, согласились.

Весна в том году случилась ранняя. Пригревающее солнце быстро очистило дороги от льда и снега. После праздника 8 марта в течении недели мы приняли товар от об обоих производителей. Оплатив половину партии одному из них, мы остались с пятью тысячами в кармане, как раз на жизнь на месяц, и начали очередное дело.

Мы объехали оптовые базы, предложили новый товар, быстро подписали договоры на реализацию и в течение двух недель загрузили базы товаром. Бизнес велся нами все так же примитивно – никакого интернета, мобильных телефонов, компьютеров. Телефон-факс составлял всю нашу оргтехнику. Мобильная связь была дорогой, сотовые телефоны могли позволить себе лишь состоятельные люди. Учет вел отец в тетради. Накладные мы все так же писали вручную. Отгрузки случались нечасто, накладных было мало, и учет занимал мизерное время. Обычный рабочий день выглядел так – с утра мы обзванивали клиентов, брали заказы, готовили дома накладные, на складе загружались и развозили товар.

Магазин «сахарников» располагался неудобно, мы прокантовались в нем с месяц и решили вновь попытать счастья на прежней базе. Но там по-прежнему не было небольших свободных складов. И тут мы столкнулись с бывшими соседями. В своем складе те под бытовую химию арендовали лишь ближнюю ко входу четверть. Пустующие задние метры уходили в гулкую темную пустоту. Нам было предложено арендовать в их складе любую площадь, мы согласились и в два дня перевезли свой товар к ним.

О торговых базах – в городе превалировали продуктовые, но были и смешанные, и специализированные по бытовой химии. Товар на реализацию они принимали. Деньги при этом оборачивались медленно, но иного выхода не было – никто не покупал новый товар у незнакомых поставщиков. Начинать всегда трудно.

Собрав кое-какую информацию о специализированных базах, первой мы посетили самую крупную – «Арбалет». Побродив по оживленным коридорам двухэтажного здания, мы с отцом предстали перед менеджером отдела закупок и продаж. Флегматичный, под тридцать лет, высокий, лысеющий и оттого стриженый под машинку, добрый по нраву, тот выслушал нас и без проволочек заказал «на пробу» первую партию моющих средств. На следующий день мы под завязку затолкали в «двойку» тридцать упаковок и повезли в «Арбалет». Машина под грузом просела почти до земли.

Вторым через пару дней мы посетили «Мангуст» – тоже довольно крупную фирму. С менеджерами договорились быстро и получили точно такой же заказ.

Помимо пары крупных баз, в городе существовало около двух десятков средних и мелких оптовых фирм, в которых мы тоже собирались побывать.

– Вам факс пришел, бизмисмены! – произнесла громко и иронично мать, едва мы с отцом оказались на пороге. Именно так – бизмисмены, намеренно исказив слово.

Очередной рабочий день кончился, хотелось уже поскорей снять с себя одежду и оказаться в горячей ванне. Я пошел мыть руки. Через минуту, выйдя из ванной комнаты, я увидел отца, читающего криво оторванную бумажку.

– Чего там такого нам прислали? – сказал я, подошел ближе и пробежался глазами по тексту – в нем говорилось, что производитель начал выпуск нового товара – синьки. Я, было дело, обрадовался, и тут же сообразил, что совсем не знаю, зачем нужен такой товар, а потому раздраженно бросил – Нашли, что производить! – и пошел в свою комнату.

– Ооо! – раздалось за спиной. – Это интересно!

– Синька!? – удивился я уже оттуда и вернулся. – Чего в ней интересного то!?

Отец сел на старый затертый на углах диван, закинул ногу на ногу и произнес:

– Эта штука должна хорошо продаваться. Я помню, в детстве мать использовала ее, когда белила стены и потолок в доме… Хороший товар!

Я остался критически настроенным к новому товару, но доверился уверенности отца. Он предложил заказать тридцать коробок. Мы получили их со второй поставкой и продали за несколько дней. Я вновь ощутил скачок адреналина, нужно было действовать быстро. Машина с товаром ходила в нашу сторону раз в месяц. Ждать месяц? Нет уж! Я подбил отца позвонить производителю и заказать только синьку, не дожидаясь плановой поставки. Не рассчитавшись за предыдущую партию, мы выторговали у владельца фирмы уступку – договорились, что вперед оплатим половину партии, а остальное по реализации. Мы еле наскребли нужные деньги, перечислили на счет фирмы и стали ждать машину. В день, когда «газель» должна была прибыть в наш город, будто привязанные к телефону, мы ходили по квартире и ждали звонка. Удобство мобильного телефона с каждым днем становилось все очевиднее, но мы все еще не могли себе его позволить. Отдать за телефон восемь-десять тысяч, треть всех имеющихся денег? А на что работать?

 «Газель» вползла на базу почти на заднем мосту. «Нехило нагрузили», – хмыкнул я и распахнул ворота склада. Чутье нас не подвело, вся партия ушла за две недели. Так мы нащупали свою первую товарную жилку – продажи синьки быстро пошли вверх. Денег не хватало катастрофически, товарных запасов почти не было – мы крутились как могли.

Прочая жизнь текла своим чередом. Родители периодически ругались, я же, избегая их дрязг, старался проводить свободное время вне дома.

За весну 2001 года наш сбыт вырос, пошли первые значимые доходы и появились едва заметные суммы свободных денег. Понимая, что они не должны лежать без дела, я поискал и нашел мелкого производителя дешевых стиральных порошков из Москвы. Цену в телефонном разговоре тот озвучил неплохую, но с учетом доставки заработок намечался мизерный. Я задумался, задачку надо было решать. И тут меня осенило – бартер!

Начало «нулевых» – время расцвета бартерных схем в стране. В такой торговле была масса преимуществ, самое главное из которых – ускорение оборота в несколько раз за те же деньги. Бартер сопровождался хаосом в ценах. В мутной воде цен самые ушлые делали состояния. Высокая наценка на наш товар позволяла работать в бартер. Я озвучил идею отцу, тот снова позвонил в Москву. Схема заработала и продержалась все лето. Раз в месяц мы нанимали «газель», загружали товаром, и я катил вместе с водителем в Москву.  Мы выезжали в десять вечера и к шести утра были уже у МКАДа, до обеда выгружались-загружались и во второй половине дня покидали Москву.

К концу лета наши складские запасы заметно разбухли. Мы работали уже почти со всеми значимыми фирмами города. Бизнес рос, и соседи по складу стали на нас коситься – пора было искать свой и съезжать. Обойдя территорию базы, мы нашли небольшой склад площадью метров в семьдесят и с двумя входами. Первый зиял пустым проемом, остатки двери кусками дерева уныло болтались на ржавых петлях. На втором под замком висели двустворчатые железные ворота. Как по заказу, администрация базы именно с сентября решила сдать склад в аренду. Мы понимали, что предстояло много работы по приведению его в потребное состояние, но решили переезжать. В проем с ржавыми петлями заказали новую металлическую дверь. Пока отец возил товар, я навел порядок в складе. Еще через день установили дверь, отец укатил с товаром, а я за пару часов выкрасил дверь в ржаво-коричневый цвет. Следующий день ушел на перевоз товара. Склад оказался что надо – компактный, в центре базы и не на главной проезжей дороге. Арендная плата перестала быть символической, но теперь у нас появился свой склад.

В это же время пришла неприятная новость – второй производитель закрывается. Его владелец решил завязать с бизнесом. Он привез нам остатки произведенного товара на реализацию, которых должно было хватить всего на пару месяцев.

Так мы лишились одного из поставщиков.

Наступила осень. Мелкие стычки между родителями продолжались. В бизнесе мы лишились и московского производителя порошков. Я вновь принялся за поиск – строить дело на единственном поставщике с одной сильной товарной позицией было рискованно. После долгого безуспешного поиска я уцепился за первого попавшегося, подходившего под главное условие – товар на реализацию. Это был мелкий производитель чипсов из Ростовской области. Я принес отцу объявление, тот позвонил по указанному телефону, и уже через неделю нам пришла первая партия. Было понятно, что этот товар временный и позволит нам лишь держаться на плаву.

Чипсы дополнили наш список клиентов четырьмя базами. Две из них находились в зданиях бывших кинотеатров и были довольно слабыми. Третьей стала продуктовая база «Пеликан». Четвертая база торговала крупным оптом, и две трети чипсов стали уходить через нее. Базы в кинотеатрах протянули недолго. Уже в конце сентября по городу пошли слухи об их скором закрытии, и я предложил отцу забрать оттуда наш товар. Едва мы это сделали, как через неделю базы закрылись, и многие поставщики не увидели ни товара, ни денег. В «Пеликане» работал еще и отдел бытовой химии, его мы тоже загрузили товаром, и наш общий доход замер на минимальном терпимом уровне. Неопределенность бизнеса вновь ощутилась остро.

Той осенью случилось два заметных события – я и отец впервые крупно поругались и, наконец, купили мобильный телефон. Косвенно причиной ссоры была трудная ситуация в делах. Кризис всегда все обостряет. После ссоры оба несколько дней разговаривали друг с другом сухо и только по делу, оттого покупка мобильного телефона вышла спонтанной и неприглядной. Стояла теплая сухая погода самого начала октября. На часах было начало шестого вечера, мы только вернулись на свою базу. Трудовая неделя закончилась самым приятным ритуалом – сбором денег с оптовых баз. В пятничный вечер база уже опустела, с работы все разъехались рано. Отец, в поисках нужного ему человека из администрации, обошел чуть ли не всю нашу базу – тщетно, того и след простыл. Я терпеливо расхаживал у административного здания под теплыми лучами заходящего солнца, ждал отца.

– Ну, нигде его нет! – наконец прекратил поиски он, подошел, развел руками и хлопнул себя ими по бедрам. – Что ты будешь делать!?

– Пятница же… Все уже давно смылись домой, и этот тоже… – сказал я, пялясь на рыжий солнечный диск и по очереди жмуря глаза. – Че ему тут торчать…

Погода стояла сказочная. Тишь. Ни ветерка. Тепло, будто дело шло обратно к лету.

– Тебе прям срочно он что ли нужен? – уточнил я.

– Да нет. Он что-то просил вечером заехать… – продолжал отец рассеяно озираться.

– Да очередное какое-нибудь плевое дело… – отмахнулся я раздраженно и пошел от отца медленно, приставляя один ботинок к другому, двигаясь по воображаемой линии.

Напряжение меж нами витало в воздухе. После ссоры никто из нас не расшаркался перед другим в извинениях и не сдал своих позиций. Оба усилием воли лишь проглотили ком противоречий, потому как того требовало общее дело.

Я знал, чему именно раздражался – чрезмерной обязательности отца. Само по себе качество нужное. Но всего должно быть в меру. Необязательность – плохо, чрезмерная – тоже, крайности тяготят сильно. Суетливая обязательность отца попала на еще свежую почву нашей ссоры, и потому я отвернулся от него и отмерял шаги прочь – боролся так с возникшей реакцией, внутри меня закипало. Я сдерживал эмоции, старался не думать о том, что договоренность с отцом попросту была забыта, и тот другой давно уже дома, а отец, в упор не видя явного, мечется по базе и злится. Чтобы перестать себя накручивать, я переключился на позитив – стал думать о предстоящем пятничном вечере. «Надо будет сегодня сходить в какой-нибудь ночной клуб, развеяться», – решил я и переключился на еще одну приятную мысль – желание купить мобильный телефон. Вопрос уже назрел и обсуждался с отцом, тот был за. В бардачке «двойки» лежали деньги, и мысль о телефоне приятно щекотала сознание.

– Я пройдусь по базе, еще поищу!? – раздалось за спиной.

– Сходи, поищи… – кивнул я, развернулся и пошел по воображаемой линии обратно.

– Если увидишь его, задержи, скажи, что я его ищу, – добавил отец.

– Угу, – не поднимая головы, буркнул я.

Отец пошел вглубь базы. Я тут же забыл про линию и начал просто слоняться подле здания. От царившей на базе тишины даже местные собаки разлеглись в траве большого газона и задремали. Мысль о телефоне стала настойчивее.

В ворота базы медленно въехала «девяносто девятая» и повернула в мою сторону. Ее владелец – парень на пару лет моложе – был моим хорошим знакомым. Он подошел, мы разговорились. Я сказал про желание купить мобильный телефон. Парень позвонил своей знакомой в салон сотовой связи, та сказала, что интересующая модель телефона в наличии, и ее можно купить со скидкой. Мысль о телефоне завертелась в голове юлой, и я стал озираться в поисках отца. Тот уже возвращался неспешной размеренной походкой. Дальше все случилось быстро и спонтанно – я выпросил у отца деньги, сел в машину к знакомому, и мы понеслись в центр города.

Едва под самое закрытие мы вошли в салон, как начал сбываться волшебный сон – передо мною на столе возник новый мобильный телефон, его распаковали, подключили, проверили. Трубка оказалась увесистой и приятной на ощупь. «SONY», – прочитал я под дисплеем и провел пальцами по объемным буквам. Покупку оформили, я отсчитал восемь тысяч и получил в руки заветную коробку: «Есть, мой первый мобильный телефон! Да, на двоих с отцом, но это не важно – наш с ним телефон, общий. Мы заработали его».

Дома я торжественно протянул коробку отцу. Тот начал вяло крутить ее в руках. Я выхватил коробку, быстро распаковал ее, выложил содержимое на стол перед отцом. Его взгляд остался безразличным. Я обозлился и ушел из комнаты. Очень хотелось всячески продлить состояние маленького счастья, свалившееся на меня раньше, чем планировалось, оттого и ощущавшееся острее. Безразличие отца словно желало лишить меня заслуженной эйфории. Я наскоро принял душ и укатил в центр – не важно, где находиться и что делать, главное – сохранить ощущение радости как можно дольше. К десяти вечера витание в облаках вернуло меня на землю в людской поток на одной из центральных улиц города, я огляделся. На противоположной стороне на глаза попалась неоновая надпись – «Чистое небо». Я ни разу не был в том заведении, перешел дорогу и нырнул под вывеску.